ВходПро женские тюрьмы и женские бани. Масса женщин: антиутопия Как сбежать от всех
«Укажи мне Господи путь, по которому мне идти, ибо к Тебе возношу я душу мою.» Псалтырь гл. 142.
Однажды в один из простых рабочих дней, уже после обеда в комнату вошла молодая красивая женщина. Всё хорошо, но уж очень большая. Я с восторгом и удивлением посмотрела на неё.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте хорошая. Небось спортсменка?
- Да, вроде того.
- Проходи, присаживайся. Телом ты здорова и ликом хороша, что же тебя привело сюда?
- Бабушка я жить не хочу и руки на себя накладывать боюсь.
- Камушек на душе?
- Это не камень, это глыба какая-то и носить его у меня уже нету сил.
- Да что же это за беда с тобой приключилась, что и свет белый стал не мил.
- Если я вам расскажу кто я такая вы меня не выгоните?
- Убийца что-ли?
- Да убийца. Я надзиратель женской тюрьмы.
В комнате наступила гнетущая тишина. В мыслях испросив у Господа благословения, дабы не осудить в душе пришедшую я тихонько взяла её за руку, прижала к своей груди и глубоко вздохнув промолвила:
- Я тебя очень внимательно слушаю.
Она сразу как-то осунулась, тело до этого постоянно находившееся в напряжении поникло и из больших глаз потекли обильные слезы. Немного пошмыгав носом она начала своё повествование.
- Зовут меня Ольга (имя изменённое). Мне 45 лет. Родилась и выросла в глубинке России в поселке городского типа, жители которого в основном работали на зоне, находящейся в пяти километрах от поселка. Нас у отца с мамой трое детей. Мать всю жизнь проработала санитаркой в больнице, а отец в охране на зоне. Жили в двухкомнатной квартире в большом барачного типа доме. Своего рода ведомственное жильё для работников тюрьмы. По окончании школы я в областном центре закончила училище на швею и вернулась домой. Дальше учить меня было не за что. Да и младшие наступали на пятки. Ростом, силой и здоровьем как видите я удалась на славу. Мать с отцом не знали как меня прокормить. Ела всё подряд, что только можно было есть. Замуж не предлагал никто и близко. Кому такая громадная нужна. Однажды мать в сердцах увидев пустую кастрюлю из-под борща не выдержала и упрекнула в том, что я скоро и их поем. Она права. Прокормить такую корову на их мизерные пенсии невозможно. Я и решилась. На другой день надев что-то более менее хорошее из одежды я пешком направилась в зону. Думаю может возьмут хоть посуду мыть, а вышло всё по другому.
В воротах спросили – Зачем пришла? И услышав, что хочу устроиться на работу молодые солдатики захихикав пустили на территорию. Стало страшно. Меня привели сразу к начальнику колонии. Небольшой хлипкий мужичёк с колючим, холодным взглядом окинул меня с ног до головы, как вещь на рынке. Потом кому-то что-то приказал по телефону, пригласил меня посидеть и подождать. Вскоре в кабинет вошли две здоровые тётки и ввели в наручниках девчушку, больше похожую на озлобленного мальчика. Мне в руки дали дубинку.
- Сможешь её ударить?
- А зачем?
- Просто ударить и всё. Не думая зачем.
- Нет не смогу.
И вдруг этот злой комок начал визжать и материться.
- Ага, что ссышь? Да я бы тебе эту дубинку вогнала по самое не хочу.
Девочка начала матерно ругаться. Я остолбенела, а потом ухватив дубинку стала её бить. В меня как-будто что-то вселилось. Я била её с таким остервенением, что меня еле смогли оттащить. Не знаю что со мной случилось, но с той минуты кроме зла и ненависти ко всему миру в моём сердце ничего больше не осталось.
Еле достав своей мелкой рукой до моего плеча начальник удовлетворительно похлопал и сказал, что берёт меня на работу и я пошла оформлять документы. Кроме всего прочего узнав о моей семье и квартирных условиях начальник выделил мне комнату прямо в зоне.
- Нечего ходить пешком на работу каждый день так далеко. Питаться тоже будешь здесь сколько тебе влезет.
От такого счастья я готова была убить любого, кто хотя бы косо смотрел на моего благодетеля. Так я начала зарабатывать себе на жизнь. Одежда и еда были бесплатными. Зарплату платили хорошую. Я даже младшим стала помогать. Они меня всегда ждали в гости, как снабженца, но не как сестру. На сберкнижке начала собираться солидная сумма. В своей работе я проявляла особое рвение и усердие. Скоро это почувствовали на себе все заключённые. Если из какой-нибудь камеры или на прогулке в мою сторону неслось что-то на подобие: Сука или зверь. Я смертным боем била всех в камере или тех, кто прогуливался. Вскоре выкрики прекратились. Попадало и храбрым и трусливым и вовсе невинным. Самым наглым и отъявленным портила лицо или после побоев не допускала медика покуда раны не начинали источать зловоние. Вновь прибывших полушепотом предупреждали о монстре среди надзирателей. Поглядывая в сберкнижку я всё надеялась заработать побольше и уйти с этой работы, но тут кто-то там у власти… Ах если бы мне его в руки решил, что народ зажил богато и в один миг людей раздели как проститутку. И у меня как у всех на сберкнижке оказался ноль без палочки. Тут я озверела совсем. Уж кажись и придраться не к чему было. Везде чистота, блеск, дисциплина какой нет ни в одних войсках. Я била их просто так. То за накрашенные губы, то за выщипанные брови. Мне казалось, что жизнь закончилась, а видеть изо дня в день и из года в год только одних воров, убийц и извращенцев у меня уже не было сил. И вот, однажды, мне приказали в актовом зале собрать человек двадцать заключенных. Желательно не грубиянок и аккуратных. Значит какое-то мероприятие, лекция, проверяющий или репортер какой-то приехал. Мои товарки по работе быстренько согнали всех более-менее надежных в зал и приказали сидеть тихо. Не перебивать выступающего. Так как других развлечений кроме работы, телевизора и пожрать у меня не было я тоже пришла в зал и села в первом ряду с краю. Заключенные сидели до того тихо, кажется и дышать перестали. А вот и лектор. Ожидавшие увидеть толстого лысого мужика с портфелем недовольно загудели, т.к. в дверях появилась худенькая, синюшная, в длинной рясе и платке, повязанном чуть ли не на все лицо и закрывающим весь лоб девушка.
- Монашка что-ли? Этого ещё нам не хватало.
- Небось под мужиком не была ни разу.
- Да кто на такую и позарится? Может быть шалава. Натаскалась, а теперь вот святую из себя корчит.
Я чуть повернув голову посмотрела на озлобившихся и расслабившихся заключенных. Все замерли.
- Мир вам сестрички- промолвило это что-то обтянутое кожей.
- Ну ты даешь. Нашлась сестричка. Может с нами хочешь остаться? – Загорланила рядом со мной сидящая с десятилетним стажем отсидки рыхлая деваха.
Я не задумываясь со всего маху ударила её дубинкой по башке. Из лопнувшей на голове кожи хлынула кровь. Зечка заскулила. И вдруг этот скелет в рясе срывает со своей головы белоснежный платок, бежит к только что оскорбившей её женщине и закрывает кровавую рану. То что мы увидели повергло нас в шок. Голова монашки была почти без волос. А с одной стороны, вместо кожи на лице тоненькая розовая плёночка даже видно пульсирующие жилки. Голову побитой мною зечки монашка прижимала к себе правой рукой, левая же висела плетью. Я зная выходки и характер своих подопечных легко, как пушинку переставила нашу странную гостью на её место и сказала, что посторонним запрещено приближаться к осужденным.
- Но ведь она же страдает – пролепетала монашка, прикрывая рукой окалеченную голову.
Я резким движением сорвала с головы одной из заключенных платок и накинула на голову страдалице: - На накинь и не жалей этих уродов. Они сами стали на такой путь.
Монашка ловко одной рукой повязала на голове платок и тут её понесло.
Голосочек оказался чистый и звонкий. Личико порозовело. Эта калека светилась, сияла и выглядела такой счастливой, что у меня вместо жалости появилась зависть. А ведь ей легче живется на белом свете- подумала я. Она любит одного ей ведомого Бога и Богородицу. Её любят в монастыре. А кому нужна я здоровая, сильная и злая как откормленные бультерьер? И говорил этот полузасушенный цветок о земной и посмертной жизни. Смотрю, а мои зечки все носы повесили.
- Так уж в ад попадем?
- Да сестрички. Если не покаетесь и не станете жить по заповедям Божьим, то попадете в ад.
- Ты что пришла нас агитировать в монастырь?
- Нет, мои миленькие. В монастырь берут только искренне раскаявшихся и прошедших многолетние испытания трудностями.
- Мы здесь. Хи-хи. Трудняки.
- Здесь вы трудитесь со злостью и всё что вы сделали пропитано вашим духовным состоянием. А в монастыре все несут послушание кротко. Со смирением, молитвой, обретая при этом от трудов своих радость.
- Ну да. Мы поняли – обретаете оргазм.
В зале поднялся хохот и улюлюкание. Я поднялась, врезала своей дубинкой нескольким наиболее шумным и покрыла их таким матом, что у бедной монашки слёзы полились градом.
- Господи! Прости, вразуми и помилуй творение Твоё.
- Во, во. Понаделал нас, а мы теперь здесь мучайся.
Я с интересом стала слушать и наблюдать за тем, как эта хлипкая хочет наставить на путь истинный всех разом: разъяренных убийц, проституток, наркоманок и просто моральных уродов. Одна из заключенных встала чтобы задать вопрос. Все остальные хихикали и фыркали видя её придуряющуюся и строящую из себя великую страдалицу. Она скорчила жалобное личико и приторно-тоненьким голоском пропищала:
- Сестра. Помолись о моём убитом ребёнке.
Монашечка внимательно посмотрела на кривляющуюся и спросила: Это о каком ребенке? Которого ты утопила в бане или о том, которого задушила пакетом, а потом пританцовывая и поя песню вынесла в мусорный бак? О каком молиться?
Зал ахнул.
- Ах ты сука. А мы тут жалеем её бедную, что невинно осуждена. Да сопли ей вытираем. А ну говори правда это или нет?
Монашка подняла свои глаза к небу что-то прошептала, потом перекрестилась сама и перекрестила всех шумящих. Наступила тишина.
- Страшный грех совершила ты сестра, но ещё страшнее то, что ты не только не каешься, но ещё и винишь родителей, что они не дали тебе тех материальных благ, которые есть у других. И тебе якобы из-за этого пришлось убивать новорожденных деток. Ты же не упрекала себя в том, что живешь во грехе и вместо того, чтобы учиться или работать ты кидалась на родителей упрекая их даже в том, что они тебя родили.
- А что это не правда? Я что просила их меня делать? – понеслось в ответ. - Они себе по молодости состряпали меня, а я теперь всю жизнь мучайся. Лучше бы утопили в ванной.
- Легче всего во всех своих грехах обвинять близких, чем самой трудиться и вести себя достойно. Родители в потустороннем мире будут страдать за свои грехи. А тебя, несмышлёную, нечистые будут то топить, то душить в пакете но при этом ещё и хохотать и петь. Тебе придется в аду претерпевать точно такие же муки, какие терпели твои невинные детки. Только ты не дала им вырасти упрекать тебя, как ты упрекаешь сейчас своих родителей. Будешь плакать и взывать о помощи да только там тебе никто не поможет.
- Ну и что. Это будет где-то там, а я сейчас живу. Да и есть ли оно там это никому не ведомо.
- Вот для этого и пришел Сын Божий Иисус Христос, чтобы указать нам путь в светлый мир, полный любви и радости. И если ты нахождение в заключении называешь жизнью, то что же для по настоящему жизнь?
- Я выйду и уже не буду такой дурой, а рожу от олигарха и буду сидеть у него на шее пиявкой. Будут няньки, слуги, крутая тачка. По куротам буду ездить.
- А на остальных твоих подруг где набрать олигархов? Да и откуда ты взяла, что олигархи дураки. У тебя ни образования, ни стыда ни чести ни совести. В старину о таких как ты говорили: дурной мыслями своими богатеет. Вот покуда будешь мечтать так и жизнь пройдет. На тебя даже убогий не глянет. Родителей ты замучила. Им легче живется пока ты в тюрьме. Неужели у тебя уровень интеллекта такой низкий…
- Это вы у себя в монастыре как роботы лазите, а я знаю что буду делать дальше.
- Моя хорошая мы свою душу и безгрешное тело посвящаем Богу, а ты поступаешь даже не по зверски, а хуже. Ведь ни одно животное родив потомство не бросает его на произвол судьбы, а тем более не убивает.
- Что ты ко мне прицепилась. Это ты никому не нужна калека подзаборная. Небось родители подкинули под монастырь. Теперь вот ходишь корчишь из себя праведницу.
- Родители погибли у меня на глазах. Я благодарна Богу, что помню их лица. Мне было всего пять лет. Благодарна матери и отцу, что не утопили и не убили. Что дали увидеть свет Божий и я познала благодать Божию.
- Да ну. И как же ты сиротинушка в монастыре очутилась?
- Если вам интересно я расскажу.
- Давай рассказывай. Все лучше чем на работу идти.
- Было это двадцать лет назад. Мы всей семьей на городском автобусе поехали в лес за грибами. С нами было ещё человек восемь. Солнце клонилось к закату, когда мы с полными корзинами вышли на дорогу. Помню всё до мельчайших подробностей. Почти по середине дороги, на большой скорости неслась огромная грузовая машина. Дорога была пуста. И вдруг, откуда ни возьмись, вслед за большой машиной показался черный легковой автомобиль. Теперь всё понимаю, а тогда это было как в страшном кино. Легковой автомобиль на немыслимой скорости пошел на обгон фуры, а тут на встречу появился еще один автомобиль. Этот обгонщик не долго думая жмет на газ и старается обойти грузовик с правой стороны. Людей стоящих на остановке он конечно же не видел, а когда увидел было уже поздно. Да и стоявшие увидев летевшую на них машину просто онемели или даже остолбенели от сковывающего всё тело страха. Звук удара тел об машину до сих пор стоит у мня в ушах. Люди попадали как яблоки с дерева. С каким-то стуком и гулом о землю. От сильного удара я отлетела к канаве, но тут же вскочила и покарабкалась к обочине. Моим залитым кровью глазам открылась ужасная картина, но я почему-то не испугалась. Путаясь в человеческих побитых телах стала звать маму и папу. Папу нашла сразу. Он лежал на правом боку с широко открытыми глазами и не видел меня. Я постояла рядом несколько раз позвала, но он не шелохнулся. Пошла дальше искать маму. Мы встретились глазами. Спотыкаясь я побежала к ней. Мама шевелила губами, наверное что-то мне говорила. Но у меня в голове всё шумело и я ничего не слышала. Немного приподняв голову мама взглядом среди лежавших людей искала папу, а когда увидела тихонько охнула и закрыла глаза. Я на четвереньках подползла и залезла ей под правую руку. Мама ещё раз открыла глаза, мягко улыбнулась и прижав меня к себе перестала дышать. Я видела как останавливались машины, что-то говорили люди, потом услышала звук сирен. Ко мне наклонился молоденький милиционер, но увидев мой взгляд в ужасе отпрянул в сторону. Слышала как он просил проезжавших мимо водителей взять к себе ещё живую девочку, т.к. до приезда скорой помощи она может умереть, но посмотрев на мою грязную всю в крови одежду все до единого отказывались. Потом этот же милиционер, да хранит его Господь подошел и начал поливать меня водичкой и чем-то вытирать. Приехала скорая помощь. Сразу подбежали к маме и ко мне. Еле отодрали меня от матери понесли в машину. А дальше пошли одни мучения. Во всем теле поднялась страшная боль. Мне делали уколы, обмыли, потом оказалось что врачи сделали что могли. Дай им Бог здоровья. Сначала спасали детей, а потом взрослых. Из всех стоявших на остановке погибли только мои родители, а остальных врачам удалось спасти. Сначала со мной обращались хорошо. Женщины лежащие со своими детьми подходили к моей кровати, гладили по голове, плакали, а потом снова уходили. Раза два приходила тётя папина сестра, но только кривила лицо. Может ей хотелось плакать, но как я теперь понимаю кому нужна была калека в доме. Приходил милиционер. Сколько буду жить, столько буду за него Богу молиться. Он радовался что я выжила и подолгу разговаривал со мной. Дальше больше. В больнице ко мне привыкли и потихоньку перестали обращать на меня внимание. Если плакала от боли, то начали ругать что такая большая девочка плачет, что мама с папой не придет, они умерли, и я им всем уже надоела. И жить не живу и не умираю. Только вонь от меня по всей палате. Лежала на клеенке, в туалет ходила под себя. Каждая дежурная медсестра старалась спихнуть меня другой. Начало гнить тело. Сначала ягодицы, а потом левое плечо. Это я сейчас понимаю все, а тогда все звала маму и папу. И вот однажды они пришли. Красивые оба и очень родные. Папа поцеловал меня в зашитую голову. Мама целовала ручки и ножки. Идем с нами – сказала мама и взяв меня за руки подняла с кровати. Сестрички миленькие есть рай. Тело моё осталось лежать на кровати, а я совсем другая без боли и ран, крепко держа за руки родителей взмыла в высь.
- Да это у тебя галюны были от уколов.
- Думайте миленькие что хотите, но раз вы попросили рассказать, то слушайте. Мы остановились на краю очень красивой деревни. С одной стороны избы, а сдругой пшеничное поле с очень большими колосьями. Возле каждого домика палисадники с цветами, как на улице, так и во дворе. Везде сады. Если одно деревце уже с плодами, то другое может быть покрыто весенними цветами. Конечно никаких столбов, электричества, антенн, асфальта и многих других прелестей современной цивилизации там нет.
- А как же они созваниваются?
- Очень просто. Человек думает о том с кем ему надо пообщаться, и его мысль мгновенно достигает адресата. Тот тоже это чувствует и можно так разговаривать сколько угодно.
- Ну а дальше что с тобой было?
- Дальше было всё хуже и хуже. Моя живучесть стала раздражать буквально всех окружающих. Ведь они не знали, что мои папа и мама часто забирая меня к себе хорошенько кормили, давали побегать по травке, а самое главное, что я теперь успокоилась. И терпела боль радуясь что вслед за ней придет радостная встреча с родными. Я знала, что есть такое место где у меня ничто не болит.
- Надо было там и остаться.
- Я просила об этом, но мама сказала, что мне оставаться у них ещё рано. Что я должна послужить Господу, чтобы попасть к ним. Мне начали делать какие-то уколы от которых я спала сутками. Прошёл год. И вот, однажды, открыв глаза я увидела, что на меня смотрит мама, только очень молодая. Вся светится. Одетая в белоснежную косынку и платье с большим белоснежным воротником. На шее у неё висел небольшой крестик. – Ты кто? – спросила я. Она охнула и чуть присела. Потом выбежала в коридор и кого-то позвала. В палату вошла красивая, высокая, но очень строгая женщина. Как потом оказалось это была матушка и сестры из близ находящегося женского монастыря. Она очень низко наклонилась к моему лицу, перекрестила и поцеловала в лоб. У меня потекли слезы.
– Забери меня тётенька.
- Заберу. Сегодня же заберу.
У меня в голове что-то зашумело, видимо от радости и я потеряла сознание. Очнулась я от легкого дыхания ветра на улице. Потом сестры рассказывали как матушка сурово отчитала всех в больнице и подписав какие-то бумаги забрала меня в монастырь. Как сказать забрала. Как была гниющая, вонючая так они меня на той простыне и клеенке вынесли из больнице. Я кричала от боли при малейшем резком движении. Кричала только – Забери. Забери. Молоденькие монашки несли меня на своих руках сами почти семь километров до своего монастыря. А когда принесли так со всего монастыря сбежались сестры. Все плакали и молились. Матушка дала распоряжение и меня отнесли в баню. Чувствовался запах завариваемых трав и слышно было потрескивание поленьев в печке. Откуда-то появился батюшка, который помолился, потом что-то влил в воду и было ещё одно чудо когда я последний раз видела своих родителей. Они появились из ниоткуда как всегда крепко держась за руки. Дальнейшее видение осталось в моём сердце на всю жизнь. Вдруг всю комнату в которой мне приготовили купель, озарил яркий свет. И рядом с моими родителями появилась невиданной красоты, как в сказке Царица. Она мягко улыбнулась, посыпала воду чем-то искристым, немного постояла и исчезала. Я хотела всё увиденное рассказать державшим меня, но от тепла принесшего долгожданное облегчение и большой насыщенности воздуха ароматами трав у меня закружилась голова и я закрыла глаза. В больнице меня переворачивали руками в холодных резиновых перчатках и обтирали царапающими тело тряпками пропитанными каким-то едким раствором. После такой процедуры смертельно чесалось все тело. Здесь же меня брали теплыми руками и опускали в настоящую тёплую воду. Одна из сестер держала мою голову в своих руках, а другая остригала всё что выросло и скаталось в сплошной ком волос. Ещё две очень осторожно отмывали всё сгнившее на мне. Тихонько молясь и охая от увиденного ни одна из них не отвернулась и не скривилась от запаха и вида моего ужасного тела. После купания меня положили на чистую простынь и очень аккуратно перенесли в другое здание. В чистой, уютной комнатке очень близко друг к другу стояли две аккуратно заправленные кровати одна выше другой. Та что повыше оказалась моя. Зажмурившись от боли, которую я ожидала при прикосновении тела к матрасу я с удивлением и радостью поняла что меня положили на что-то очень удобное. Матрац был наполнен сеном. Первый раз за год моей болезни под меня не подложили холодную противную клеенку. В комнату вошла та, что забрала меня из больницы.
- Ну как ты? Полегче? Уже не так болит?
- Спасибо. Я видела ту тётю, которая нарисована на картине которая стоит у вас в углу.
- А где ты её видела?
- Возле папы и мамы, она что-то блестящее сыпала в водичку.
- Слава Тебе Царица Небесная. Матушка до самой земли поклонилась к иконе Богородицы. Это была Дева Мария дитятко. Раз Она сама приходила значит будешь жить да ещё и прославишь её, Заступницу нашу. Тебе сейчас дадут козьего молочка. Ты попей и сколько сможешь и засыпай.
Игуменья перекрестила, нежно погладила меня по голове и ушла. Со мной осталась старенькая бабушка-монашка. Она напоила меня молоком и накрыла одеялом:
- Спи, а я тебе молитву спою.
На другой день открыв глаза я увидела в комнате пять сестер. Они все с напряжением и почти со страхом смотрели в мою сторону.
- Думали померла. Ты как уснула, так вот три дня и спала. Матушка сказала не трогать и не будить. Слава Богу жива. Давай дитятко будем тебя снова купать. Тебе же понравилось?
- Да.
Я смогла сесть на кровати, на большее сил не хватило, но и это была большая радость. Меня снова отнесли в баню. Держали в крутом отваре трав. К выгнившим местам приложили какую-то мазь. Весь день возле меня была одна из сестер. Кормили поили, аккуратно поворачивали, то на один, то на другой бок. На ночь принесли новый матрац набитый свежим сеном. Через месяц я уже могла подолгу сидеть. А дальше, сначала держась за руки сестер, а потом и сама начала ходить. Меня выхаживали с христианской любовью и милосердием. Такую добродетель можно встретить лишь в монастыре. Потому что там любовь от Бога, а не из за корысти или страха. Читать и писать тоже научили сестры. Стали брать с собой на службы. А так старались меня пристроить к монастырской кухне. Из больницы приезжали врачи. Слушали, смотрели всё хотели взять какие-то анализы, но матушка не дала и они постепенно оставили меня в покое. Теперь я стараюсь послужить Господу и Царице Небесной, чтобы с чистой совестью и в большой радости воссоединиться со своими родителями на небесах.
Сидящие в зале загудели. Некоторые жалели, а некоторые ругались в адрес монашки. Но заинтересованность была очень высокая. Они начали задавать вопросы крича и перебивая друг друга. Она молчала и почему-то очень внимательно смотрела в мою сторону. Это сейчас понятно почему, а тогда я гаркнула на всех сидящих и построив погнала в камеры. Заключенные начали кричать и звать, чтобы еще приходила. И эта худорба кланяясь уходящих, осеняя их крестом со слезами на глазах громко и звонко кричала:
- Приду сестрички. Приду миленькие. Обязательно приду.
Потом начальник зоны предложил ей пообедать в столовой и сказал, что отвезет в монастырь на машине. Я ещё удивилась, что она такая немощная лазит по зонам одна и ходит по улицам. Но она от еды и помощи отказалась. Мы проводили её за ворота. Оказалось, что она не одна. На улице под забором её ждали две монахини, почти старухи. Я спросила почему они не зашли. А они ответили, что заходить на территорию матушка благословила только их сестру, а им на это благословение не дано. Вот они со смирением и выполняют свое послушание. Я от непонимания и удивления повела плечами и посмотрела на них как на ненормальных. Вот это послушание. Если бы меня так в зоне слушали, а то без мата и дубины, какое там смирение. Монашки все втроем поклонились нам, перекрестились, что-то прошептали и с блаженными улыбками пошли по краю дороги. И как это у них получается. Не евши, не пивши простояв на ногах пол дня и ещё улыбаются. Видела я и не раз постоянно улыбающихся дурачков, но эти то кажется нормальные.
После визита этой изуродованной монашки только о ней и говорили. Кто обзывал, а кто и завидовал её душевному покою и окружающей любви. Я с интересом слушала споры в камерах между заключенными.
- Вот если бы нам тоже в монастыре пожить – скулила тощая туберкулёзница.
- Что, тоже козьего молочка захотела? А ещё что бы тебя купали лелеяли, а ты бы шустро их иконы на лево пустила. Там ведь встают намного раньше нашего. Мне бабушка рассказывала и пашут они как пчелы, да ещё и на службу надо ходить. Там не спрашивают что тебе нравится, а что нет, кто в авторитете, а кто туалеты мыть будет. Куда старшая сказала туда и чешут как зомби и радостные до одурения. Так что сиди и не мечтай о сладкой жизни. Я бы и дня не выдержала такой жизни. Ты вот когда последний раз вообще что-то мыла тут?
- Фу. Для этого лохушки есть.
- А я бы слушалась – подала голос вновь прибывшая заключенная – лучше работать и чувствовать себя человеком, чем жить на воле теперь после отсидки. Это же клеймо на всю жизнь.
- А мать свою алкашку и шалаву ты с собой заберешь?
- Да. Забрала бы. Там ей пить не дали бы, если бы только они нас приняли.
- Вот придет в другой раз эта овца и попросишься с ней в монашенки.
- И попрошусь. После отсидки идти мне всё равно некуда. Ни знакомые, ни родственники на порог не пустят. А в берлогу к матери, так это через неделю опять тут окажусь.
- Ну да. Это ты конечно хорошо придумала, но если в монастырь будут принимать всякий сброд вроде тебя и меня это получится хуже зоны. Здесь мы хоть эту кобылу бешеную боимся, а там видишь ли одна тётка всеми управляет. Попробуй уследи за нами. А за монашек она спокойная чего за ними бегать и дела у них клеятся. Сиди уж чучело огородное, служи нашей «мамке», она тебе «мужа» здесь подберет и может сохранишь здоровье до своего выхода, а там уж как придется, но в основном идем все обратно. Вот у бабки Клеопатры семь ходок и ничего живет и тоже улыбается. Её ни в один дом престарелых после выхода не хотят брать уж очень изобретательная в своих пыточных навыках. Она медсестрой в морге когда-то работала.
«Свежая» заключенная с ужасом посмотрела на сидящую возле окна сухенькую старушку. С виду божий одуванчик, один взгляд холодных колючих глаз выдает внутренний мир садистки-убийцы.
В другой камере, набитой зечками чуть ли не до потолка было очень тихо. Я заглянула в глазок и увидела интересную картину. На скамейке перед входом стоит худющая заключенная, а вокруг неё с сантиметром в руках вертится жилистая высокая портниха. Остальные сидят и с интересом наблюдают за происходящим.
Я подумала, что здесь всё нормально. Бабы и в тюрьме бабы. Но постояв ещё немного услышала такие разговоры:
- А если ей не понравится или скажет, что шили без молитвы или ещё что придумает?
- Значит оставим наряд для нашей Тарани. Будет у нас за проповедницу, а мы ей будем рассказывать о своих блудных помыслах.
В камере все громко засмеялись.
- Не… не откажется. Видели какая на ней одежда уже поношенная. Может после кого-то донашивает или монастырь совсем нищий. Я думаю, что ей понравится.
В этот день я подслушивала разговоры своих «подопечных» почти во всех камерах и везде слышала один и тот же вопрос: как можно быть такой счастливой и спокойной будучи такой калекой и сидя в монастыре?
Прошла неделя. Ближе к пятнице мои девчата начали нервничать и переживать и переспрашивать в очередной раз: Начальник приедет монашечка или нет?
- Да откуда же я знаю, что у неё там в голове? – отвечала я всем.
А в подсознании мне самой хотелось чтобы она пришла, не заболела. При моем здоровье я поняла, что завидую силе духа этой малявки.
В Казахстане существует шесть женских колоний, общее количество женщин и девушек, отбывающих наказание на 1 августа этого года – 2901. Женская исправительная колония УГ-157/11 города Атырау открылась три года тому назад, всего в ней 234 заключенных из четырех областей. Корреспонденты Vox Populi посетили женскую колонию, чтобы рассказать и показать читателям, как живут в исправительной колонии и кто они – женщины, которых суд лишил свободы.
1. Все женские колонии в стране - общего режима, кроме колонии в Караганде, где содержатся «ходячки» (тюремный жаргон) — неоднократно судимые женщины
2. Два раза в день осужденные собираются на плацу для проверки. Отсутствие считается грубейшим нарушением, за которое могут посадить в штрафной изолятор. Такая отметка в личном деле нежелательна, так как влияет на условно-досрочное освобождение (УДО) и перевод в колонию-поселение
3. После проверки все женщины расходятся по своим рабочим местам или отрядам. Белые платки являются обязательной частью формы
4. Условия пребывания в УГ-157/11 максимально приближены к стандартному женскому общежитию. Пять отрядов, в которых примерно по 50 женщин, размещаются в своих блоках. В каждом блоке, кроме спальных комнат, общая чайхана, каптерка, гостевая комната. Есть общая баня, постирочная и гладильная
5. В каждой комнате живут четыре женщины. Согласно уставу, они не имеют права сесть или прилечь на кровать с девяти утра до семи вечера. Здесь аскетично и пахнет хлоркой
6. У каждого отряда есть свой бригадир, авторитетная личность, умеющая устранять внутренние конфликтные ситуации и поддерживать мирное сосуществование среди нескольких десятков женщин с непростой судьбой и характером. Бригадиры отрядов или, проще говоря «бугры» — это люди с неприкасаемым авторитетом. У бригадира есть заместитель, сантройка (санитарная тройка), старшина-дневальный, помощники, ответственные за каптерку, за кухню, за чайхану и за секцию досуга и спорта(СДС)
7. В комнате релаксации осужденные могут побыть наедине с собой. Три психолога постоянно следят за самочувствием заключенных. К каждой осужденной индивидуальный подход. На зоне эмоциональное состояние женщин крайне нестабильно
8. По вечерам женщины собираются перед телевизором. Просматривают новости и сериалы, самые популярные – турецкие. Следует отметить, что налаженный быт колонии во многом зависит от отношения самих осужденных женщин. Роспись на стенах сделали сами заключенные
9. Каптерка. Сегодня освободилась одна осужденная. Сотрудницы проводили ее на вокзал. Начальник зоны связалась с Актюбинским Центром адаптации и реабилитации осужденных, попросила помочь с проживанием и трудоустройством. Несмотря на громкий смех и радость, у освобожденной проскальзывает тревога и нотки страха «как на воле все сложится?»
10. Самый востребованный товар на зоне – таксофонные карты. Заключенные могут годами не видеть своих близких, так как семьи многих женщин живут в соседних регионах, и не всегда бывает финансовая возможность приехать на долгосрочное свидание. И поэтому поддерживают связь через телефон. Но и на такие разговоры существует лимит. Каждая осужденная имеет право на 15 минут телефонного разговора в день
11. Осужденные полностью находятся на казенном обеспечении. Кроме того, у них есть передачи от родственников. В местном магазинчике раз в месяц они могут купить себе все необходимое. Сигареты по важности стоят на втором месте. Курят практически все, невзирая на возраст и положение. Здесь не бросают, здесь начинают курить. Другого выхода успокоиться нет
12. Здесь, на зоне, особая атмосфера – искренность или фальшь определяют сразу. Женщины держатся «семьями», членов семьи не дают в обиду. Глава семьи – королева, остальные принцессы
13. Банный блок работает практически каждый день. Администрация пошла навстречу заключенным и разрешила оборудовать также душевую комнату при самих отрядах
15. Хорошо оборудованы постирочные и гладильные блоки
16. Санчасть. Серьезные болезни имеет практически каждая вторая женщина
17. Зал карантинного блока на втором этаже. Сейчас адаптацию проходит только одна женщина. После прибытия в учреждение заключенная проводит 15 дней в карантинном отделении. С ней сразу начинают работать психологи, медики, воспитательный отдел, после чего ее переводят в один из отрядов на обычный режим, на котором она находится в течение шести месяцев. От облегченного он отличается тем, что свидания проходят раз в три месяца. На облегченном режиме привилегий больше — разрешение на ежемесячные передачи, длительность свидания до 3 суток каждые два месяца, есть поощрительные встречи и передачи
18. Несмотря на вместительную столовую, каждый отряд заходит в свое время
20. Когда мы снимали в столовой, одна женщина уходя, выкрикнула: «Почаще приходите, нас будут лучше кормить», а другая добавила: «Кормят нормально, тут всем не угодишь и нам приносят передачи, вы же видели полные холодильники?»
21. Свежим хлебом пахнет далеко за пределами пекарни. В колонии УГ-157/11 пекут самый лучший хлеб среди всех зон страны
22. Главный пекарь Ира на воле также работала в пекарне. Печь хлеб – это ее призвание
23. По мнению пекаря, секрет вкусного хлеба — в хорошей муке первого сорта Костанайской области и в человечном, добросовестном отношении пекарей
24. В смену Ира с шестью помощницами сдают 1000 булок, обеспечивают свою и соседнюю мужскую колонию
25. Пекарь — одна из самых престижных и оплачиваемых работ в колонии. Главный пекарь получает 23 000 тенге
26. У каждой второй женщины есть задолженность перед государством – иски, госпошлины, судебные издержки. Поэтому в получении оплачиваемой работы заинтересованы многие. Администрация постоянно работает над вопросом трудозанятости среди осужденных, из всех заключенных работают лишь 60 женщин. В скором времени в колонии планируют открыть рыбный цех
27. Есть небольшой швейный цех на 34 женщины, в котором шьется одежда для заключенных мужских колоний. Не отказываются здесь и от сторонних заказов: спецодежда для больниц, для нефтяных компаний. Помимо этого, существуют отряды хозяйственной обслуги с окладом в 21 000 тенге - кухонные работники, дворники, бригадиры отрядов, рабочие банно-прачечного комбината, библиотекарь
28. При исправительном учреждении есть колледж, в котором обучают по таким специальностям, как швея-закройщица, кондитер, повар, парикмахер. В этом году вручили дипломы 87 осужденным
29. Тюремная библиотека постоянно обновляется, об этом есть договоренность с государственной библиотекой
30. Спрос на книги высокий – читают практически все, в основном художественную литературу
31. Немного книг на религиозную тематику. В этом году оразу вначале держали 60 женщин, но из-за жаркого лета (кондиционеры и вентиляторы не разрешены) осталось 30 постящихся
32. В колонии существует секция спорта и досуга (ССД), которая включает в себя библиотеку, курсы по акробатике и, конечно же, организацию культурно-массовых мероприятий. В этом учреждении проводятся самые лучшие и самые костюмированные концерты среди всех зон
33. Бригадир первого отряда Бибигуль, куда относится ССД, признается, что много сил было вложено, чтобы добиться такого уровня проведения шоу. Администрация охотно идет навстречу, дает возможность тренироваться, выделяет деньги, предоставляет обучающие видео
36. Костюмы и декорации заключенные делают своими руками, могут из ленточек и кусочков сшить бальные платья
37. По вечерам играют в интеллектуальную игру «Поле чудес»
38. В ССД есть несколько девушек, чьи спортивные и танцевальные данные отвечают требованию секции
39. Ольга — физорг (организатор физкультурной работы) и постановщик танца ССД, возраст — 32 года. Статья 259 – наркотики.
Она отсидела больше семи лет. Осталось до звонка 2 года и 10 месяцев. Про свою личную жизнь не любит рассказывать. В другом учреждении была злостной нарушительницей, поэтому на УДО не прошла. Здесь, в УГ – 166/ 11 – она нужный человек, мастер – золотые руки: электрик, плотник и специалист по сварочно-монтажным работам. Всему этому обучилась на зоне
40. Кроме того, Ольга успешно руководит секцией акробатики
41. Катя занимается акробатикой и танцами в ССД. Возраст 32 года. 259 статья – наркотики. Срок – 11 лет, отсидела 4 года 4 месяца.
В Актау, где она жила, у нее был свой небольшой магазинчик одежды. Она с подругой часто летала в Турцию за товаром. Потом решила привезти таблетки экстази, не для продажи, а для личного пользования. Теперь ее две дочки остались на попечении 63-летней мамы-пенсионерки. В последний раз она видела их два с половиной года тому назад, у мамы нет возможности привозить дочек на долгосрочное свидание. Теперь она видит лишь на фото, как растут ее дочки. Катя точно поняла, что ни одно удовольствие в жизни не стоит того, чтобы променять его на возможность воспитывать самой своих детей. Через три года она надеется на УДО. После того, как закончится срок, она хочет посвятить себя дочкам. В колонии нередки переписки с осужденными мужчинами. Но Катя больше не хочет заводить отношения. Там, на свободе, все проще. Любил тебя человек, любил, а потом разлюбил, но это разочарование даже на воле переносится с трудом. А здесь, на зоне, хоть волчицей вой, нечем закрыть пустоту. Поэтому она задавила в себе все женские чувства и мечтает только о том, чтобы чаще видеть своих детей – хотя бы раз в полгода
42. Примерный возраст сотрудников администрации колони от 20 до 30 лет. На 90% — это женский коллектив, как правило, большинство не замужем. Постоянная занятость на работе многим не позволяет заниматься личной жизнью
43. Начальник отряда Ботагоз Нурханова, 28 лет. Работает со дня открытия колонии.
— Когда я только сюда пришла работать, подумала: “Что я тут делаю?”, было действительно страшно, – говорит Ботагоз. – Перелом случился, когда мне пришлось морально поддержать одну заключенную. После осознаешь, что они обычные женщины, которым просто необходимо понимание
44. Заключенные обращаются к Ботагоз словом «мама», так символично называют всех начальников отрядов. Из всех сотрудников администрации начальники отрядов находятся ближе всего к зэчкам. Вместе с бригадиром он координирует и следит за соблюдением режима. Коммуникации между «мамами» и зэчками в этой зоне прежде всего носят человеческий характер. Поломанная женская судьба некоторых заключенных вызывает сочувствие и понимание у их охранниц. Со временем практически приходится жить проблемами своих подопечных, писать их характеристики, представлять на судах. «Мамы» — связующее звено между осужденными и старшим офицерским составом
45. Администрация ходатайствует, пишет положительные характеристики осужденным с примерным поведением. Но, тем не менее, последнее слово всегда остается за судьей. Через суды не проходят многие, причин для этого достаточно: непогашенные задолженности, отсутствие или наоборот, большое количество поощрений, малый срок отсидки, серьезные судимости. Наиболее часто встречаемая судебная отписка: «Чем отличается от остальных осужденных?»
46. Основные статьи, по которым сюда попадают женщины: 259 – сбыт, хранение и распространение наркотиков, 177 – мошенничество и 96 — убийство на бытовой почве, и намного реже, детоубийство
47. На фотографии копия смс сожителя одной их осужденных, он прислал эти сообщения ей в день суда. Девушка взяла вину своего парня на себя, сначала шла как соучастница. В итоге отбывает 5 лет за квартирное мошенничество. Осужденная признает свою вину, но находясь в стенах колонии добивается, чтобы человека, который толкнул ее на мошенничество, посадили
48. Заключенные имеют право на свидания: краткосрочные по два, четыре часа и долгосрочные — на три дня. Также есть возможность увидеться с осужденными в день открытых дверей
49. Контролер в комнате досмотра и свиданий (КДС) Гулим Кушенова принимает документы от мужчины, который пришел на долгосрочное свидание с женой
— Чаще всего навещают осужденных – казашек, – говорит Гулим. – Приходят с детьми, родственниками. Приносят продукты питания, одежду, моющие средства
50. При входе в женскую колонию висит стенд с фотографиями вещей, запрещенных к передаче
51. Зал места свиданий – комната без оттенка мрачности. Вся мебель – шкафы, столы, делается тут же, не выходя из зоны. Пришедшим и осужденным предоставляются все условия для длительного свидания: отдельная комната, кухня, зал, душ
52. Нина Петровна, возраст 61 год. Статья 259 – наркотики. Срок — 10 лет. Отсидела 1 год и шесть месяцев.
Муж и внучка приехали к ней впервые за полтора года. На зоне зарекомендовала себя исключительно с хорошей стороны. Перенесла несколько операций на сердце. Живой из колонии не надеется выйти. Были попытки суицида
53. — Мой сын отбывает наказание по такой же статье, — рассказывает Нина Петровна. — После того, как его во время следствия стали избивать сотрудники УБН, я начала писать многочисленные жалобы-заявления, чтобы прекратить издевательства. Мне пригрозили, если не остановлюсь, то в скором времени также окажусь за решеткой. Я продолжала писать и вскоре полиция «случайно» нашла несколько граммов героина на моей кровати… Так я оказалась здесь. Пыталась наложить на себя руки, но меня остановили. Нет, вы не подумайте, условия здесь и отношение администрации нормальное, но мне психологически тяжело
54. Раима, возраст 40 лет. Статья 259 — наркотики. Срок 10 лет, отсидела 3 года и 2 месяца.
— Девять лет тому назад умер муж, – рассказывает Раима. – Осталась с тремя маленькими детьми, младшей дочке было 8 месяцев, родители-пенсионеры. Я была единственным кормильцем в семье. Через несколько лет сошлась с мужчиной. Помогал деньгами, по хозяйству – у нас была своя скотина. Потом я решила расширить магазин с бакалейными товарами. Продала магазин и начала строительство, обещанный кредит в банке не получила. Так я осталась без бизнеса и дохода. Стала торговать фруктами во дворе, а сожитель тем временем наладил сбыт героина. Сожителю дали 10 лет строгого режима, меня посадили за соучастие
55. — Смогла навестить маму во второй раз за три года, — говорит Алима, старшая дочь Раимы. — Как только у меня закончился контракт с фирмой, я сразу привезла младших на долгосрочное свидание с мамой
56. Алима работает менеджером по браку в мебельном магазине. С заплатой в 60 000 тенге, Алима теперь единственный кормилец семьи. Недавно она подготовила младшего брата и сестру к школе, купила одежду и канцелярские принадлежности. Она хочет вернуться в Актюбинск, чтобы быть ближе к семье и чаще навещать маму. Алиму беспокоит здоровье матери — на зоне у нее стремительно ухудшилось зрение — стало минус двадцать, также обнаружили туберкулез. На вопросы о личной жизни отвечает уклончиво, решила не дружить и не выходить замуж, пока мама не освободится
57. В этом году отменили перевод в колонии-поселения осужденных по особо тяжким преступлениям. Многодетные матери, совершившие убийство на бытовой почве или женщины, вынужденно связанные с наркотрафиком, отсидят весь свой срок вдалеке от детей, которые зачастую находятся на попечении пожилых бабушек и дедушек или в детских домах.Так что для них наиболее вероятно условно-досрочное освобождение после отбытия 2/3 части срока
58. Вера, возраст 30 лет. Статья 96 – убийство. Срок 6 лет, отсидела 2 года, 9 месяцев.
Вышла замуж, родила дочерей. Жили счастливо и хорошо, но вскоре муж начал рукоприкладствовать, в течение семи лет она терпела его тяжелый характер. Дочки, увидев пьяного отца, сразу ложились спать, так сильно боялись его. Супруг в опьянении был крайне жесток, мог схватить дочек или Веру и головой бить об стенку, ударить любым предметом, который ему попадался под руку. Угрожал топором, бил ногами, выгонял из дома. Даже избивал своих родственников – поднял руку на мать. Закончилось все ударом ножа в сердце. Причем Вера не помнит, как это произошло, хочет вспомнить под гипнозом. Дети остались на попечении больной матери. Потерпевшая сторона претензий не имеет. Вера писала в Верховный суд, генеральному прокурору, подавала прошение президенту – все пока безрезультатно
59. Надежда, возраст 24 года. Статья 96 – убийство. Срок 11 лет, отсидела 3 года, 1 месяц.
Жила и работала нянькой в Астане, училась на бухгалтера. Потом из-за финансовых трудностей переехала в небольшой поселок Актюбинской области. Однажды гуляли с друзьями, решили продолжить веселье и поехали домой к новому знакомому – мужчине пенсионного возраста. Под утро, когда все уснули, он начал приставать к ней и изнасиловал. Находясь в сильнейшем алкогольном опьянении, она сильно испугалась, стала сопротивляться, схватила нож со стола и нанесла десять ударов. Полицию вызвала сама. Вину признала чистосердечно. Во время следствия узнала, что беременна. Решила оставить, теперь ее сыну исполнилось 2 года. Его забрала и воспитывает безработная мама, у которой нет возможности приехать на долгосрочное свидание. По телефону Надежда часто разговаривает с сыном, он обращается к ней по имени, думает, что она его сестра. На зоне работает швеей-закройщицей. Погасив все иски, заработанные деньги отсылает домой. Раскаивается и знает, что заслуживает наказания. Надеется на перевод в колонию-поселение по месту жительства
60. Махаббат, возраст 22 года. Статья 180 – соучастница в изнасиловании. Срок 6 лет строго режима, учитывая возраст осужденой, ее перевели на общий. Отсидела три года.
Гуляла вечером с подружкой в шумной компании. Спустя некоторое время в сильном алкогольном опьянении, она ушла, а подружка осталась – в результате групповое изнасилование. Кроме нее в деле замешано 5 человек. Махаббат обвинили в сводничестве, что она насильно увезла жертву из дома. Потерпевшая потом родила дочь, сдала в детский дом. Махаббат мечтает стать фотографом
61. Марина. 41 год. Статья 96 — бытовое убийство. Срок – 6 лет. Отсидела 3 года, 3 месяца.
Дали небольшой срок, потому что потерпевшая сторона претензий не имела. Со вторым мужем прожили десять лет. Он постоянно выпивал, не работал, избивал ее и детей. И во время очередного скандала, Марина взяла два ножа и нанесла ему одновременные удары в сердце и печень. Скончался на месте. Двое детей Марины – сыну 17 лет, а дочке – 11 лет, живут с ее братом и снохой
62. Тамара, 32 года. Статья 96 – убийство. Срок — 9 лет, Отсидела 7 лет.
Муж пил и издевался в течение семи лет. Однажды пришел пьяный, вспыхнула ссора. Она стояла с годовалым сыном на руках, он ударил ее и попал сыну в ухо. Ушная раковина лопнула, кровь брызнула на стену. Тогда Тамара схватила нож и вонзила его в сердце мужу. Над ее тремя детьми – дочерям 12 и 5 лет, сыну 3 года, оформили опекунство ее родители. Последние два года детей не видела. Ради поощрений работает посудомойкой в столовой, хочет добиться УДО
63. Зарина акробатка ССД. Возраст 25 лет. Статья 96 – убийство. Срок -8 лет. Отсидела – 4 года.
Воспитанница Актюбинского детского дома. Впервые «закрыли» в 17 лет. Захотелось заработать денег при перевозке наркотиков в Россию. Отсидела там три года. Уже на воле влюбилась в парня, стала с ним встречаться. На его дне рождения он в алкогольном подпитии в драке случайно убил соседа. Она вышла из ванной, а в комнате уже лежал труп в луже крови. Парень ей крикнул, чтобы она убежала, но она не стала этого делать, решила быть с ним до конца. Потом приехала полиция, скорая. Она сделала чистосердечное признание. Всю вину взяла на себя, любимый попросил – так и сказал ей, женщинам дают меньше срок, а я тебя подожду…Но в последний раз она видела его в зале суда. В колонии получила навыки швеи-мотористки и слесаря – наладчика. Также танцует в местном клубе, лучшая акробатка. Теперь у нее осталась одна мечта – побывать в Париже и посмотреть на Эйфелеву башню.
Светлана, отсидевшая в колонии в Чашкане, сама пришла в «Русь Сидящую» и рассказала о КП-12, где она отбывала наказание в течение нескольких месяцев. Говорит, что не может просто жить и молчать после увиденного. Светлана попросила не называть ее фамилию, потому что сейчас на воле это может ей повредить.
«Команда, которая прозвучала за дверью автозака, ввергла меня в шоковое состояние. Что? « На корточки?»… Как? Не может такого быть! (Так на этапе обращаются с мужчинами-заключенными, но с женщинами никогда. – Прим. ред.)
Но дороги назад нет. Выбора тоже нет. Три поворота ключа, и грязно-серая клетка открыта для выполнения команды. Неужели это происходит со мной? Однако, истинный ужас от происходящего меня ожидал буквально через двадцать шагов – процедура приема на колонию-поселение.
Вместе со мной для дальнейшего отбывания наказания прибыли четверо мужчин. Встречали нас три сотрудника администрации, так сказать, высший эшелон: заместители начальника по воспитательной работе, безопасности и трудовой адаптации. Поверить в то, что сидящие перед нами сотрудники таковыми на самом деле являются, было сложно по многим причинам. Нецензурная брань, логика рассуждений, больше соответствующая лицам, находящимся по мою сторону решетки: «Ну и чё, кто будете?»
Я мысленно стала перебирать возможные варианты ответа. Мои спутники были более расторопны: «Я – мужик, красный…», – один за другим отвечали они (не уголовник, сотрудничает с администрацией. – Прим. ред.). После такого своеобразного знакомства заместитель начальника по безопасности рассказал о правилах внутреннего распорядка в КП. Ну, например, в случае побега, а так же угроз администрации, будь то явные, демонстративные, или «нам покажется», осужденный будет «опущен» (например, облит мочой, или унижен каким-то другим способом. – Прим. ред.). Со всеми вытекающими последствиями для дальнейшей жизни в учреждении. Для этого существуют специально обученные люди.
Я не верила в происходящее, такого просто не должно быть. Пиком ужаса стал порядок разъяснения получения благодарностей за хорошее поведение и добросовестное отношение к труду, которые необходимы каждому осужденному для решения вопроса по условно-досрочному освобождению. Как оказалось, один из видов поощрения в данном подразделении ФСИН России – свидания осужденных, причем самые дешевые в регионе – 450 рублей в сутки за комнату для свиданий. Каждый осужденный знает, как предоставляется свидание, это предусмотрено законом и не является видом поощрения.
«О чем это они?» – до меня дошло только после реакции моих спутников. До этого поведение мужчин в предвкушении женской плоти я видела только в кино.
Мне оставалось лишь наблюдать за этим воочию и продолжать цепенеть от ужаса – администрация колонии разрешает «свидания» заключенных мужчин с женщинами, что строго запрещено законом (ст. 80 УИК РФ. – Прим. ред.). Выбор за мужчинами.
А потом вечером в женский отряд просто приходит завхоз, указывает пальцем: «Ты, ты и ты – собирайтесь». Но и сами женщины не отказываются – они живут в таких жутких условиях, что готовы на «свидание» ради пары пачек сигарет, горячего чая с конфетами, шоколада и еще каких-нибудь «презентов», да и природа берет свое. При мне никто не отказывался.
Если женщина после «свидания» оказалась беременна, ее отправляют на 90 суток в ШИЗО, чтобы была формальная причина для перережима (перевод на более строгий режим отбывания наказания. – Прим. ред.). Раз в 15 суток (максимальный срок, на который можно отправить в ШИЗО. – Прим. ред.) будущая мать пишет на себя объяснительную по выдуманным нарушениям, а когда их накопится достаточно, ее отправляют в суд за «злостное нарушение режима». И дальше из колонии-поселения в колонию общего режима. Так «хозяин» КП-12 наказывает женщин, которые оказались беременными.
Условия отбывания наказания в КП-12 просто идеальные: просторные помещения, хороший ремонт. Но все это, как оказалось, неважно по сравнению со сложившимися здесь порядками. 12–14-часовой рабочий день не пугали. Здесь это было спасением от противоправных действий со стороны администрации. Особенно повезло тем, кто работал на швейном производстве. Подъем, зарядка, завтрак и на работу до 9 вечера. Пришли, поели и спать. Зимний период для всех был отдыхом от рабского в полном смысле этого слова труда на бахчевых полях. Полный световой день на 40-градусной жаре, одноразовое питание. Обмороки, ожоги – не считаются. Просьба о помощи заканчивается ночью в ШИЗО. Выращивание арбузов в КП-12 – основной вид работ, все остальное просто отдых.
В ШИЗО можно попасть по любому малозначащему поводу. Я, например, провела ночь в штрафном изоляторе за написание надзорной жалобы. При этом, при помещении в ШИЗО ни тебе медицинского обследования, ни дисциплинарной комиссии. Достаточно просто решения сотрудника администрации.
Температура воздуха в изоляторе зимой не поднимается выше 10 градусов. Постельных принадлежностей не дают. Мне пришлось всю ночь стоять возле трубы отопления. От холода я даже не заметила, как сожгла ладони до волдырей. Единственным утешением является то обстоятельство, что нахождение в штрафном изоляторе не заносится в материалы личного дела осужденного.
Штрафной изолятор никогда не пустует. Не все выдерживают такой режим отбывания наказания. Некоторые умышленно идут на перережим. Для этого достаточно отказаться от работ. 90 суток в ШИЗО легче перенести, нежели рабское положение».
Елена Козырская также отбывала наказание в КП-12. Женщина попала туда в декабре. В исправительном учреждении Оренбургской области женщина собралась на перережим, хотя по всех предыдущих колониях вела себя образцово. В одной она работала библиотекарем, во второй – счетчиком швейного производства.
«Если есть у людей слово ад, то я побывала там. Здесь обращались с осужденными, как с быдлом. Меня направили на сутки в ШИЗО, например, просто за то, что я озвучила на общем собрании федеральный закон «О государственной защите потерпевших». Комиссии не было, рапорт составлен не был, освидетельствования медиков тоже не было», – говорит Елена.
По словам женщины, в КП-12 часто проводились обыски при проходе с одного контрольно-пропускного пункта на другой. «Нас выборочно могли загнать в комнату, где проходили краткие свидания в дневное время суток. В комнате горит свет, на окнах штор нет. И нас, женщин, раздевают догола, а напротив – мужская курилка».
«Свидания» между осужденными противоположного пола в КП-12 – обычное дело. «Нужно просто договариваться с администрацией, с начальником отряда, с оперативным отделом и с начальником отдела безопасности», – поясняет Елена. Для того, чтобы тебе предоставили возможность такого «свидания», нужно иметь при себе деньги - 450 рублей (это плата именно за предоставление комнаты для свиданий). “В 5 часов утра женщину и того, с кем она провела ночь, выпроваживают из комнаты длительных свиданий на работу», – рассказывает Елена. Из 50 осужденных женщин каждая третья соглашалась на такие «свидания». В основном это женщины от 23 до 40 лет. Елена рассказывает, что при ней ни разу ни одна из женщин не отказалась провести ночь с мужчиной-заключенным, так как происходит все это по любви и по обоюдному желанию. Женщина, однако, добавляет, что ни разу не видела, чтобы эти отношения продолжались на воле. Вспомнить случаи, когда замужняя женщина ходила на такие «свидания», бывшая осужденная тоже не смогла.
«Нам сразу, при знакомстве с администрацией сказали: можете с мальчиками встречаться, дружить, только не беременейте, – добавляет бывшая осужденная. – Беременную женщину закрывают в ШИЗО и вкатывают пару-тройку нарушений. Причем она пишет беспрестанно объяснительные, но в итоге все равно идет на перережим. При мне таких четырех женщин так отправили, только одной удалось по УДО выйти».
По словам Елены, за определенную плату осуществляются не только свидания между осужденными, но и встречи с родственниками. 400-600 рублей стоят сутки, хотя по сути свидания в исправительном учреждении должны предоставляться бесплатно. Елена также рассказала, что в комнате длительных свиданий жил один осужденный: то есть, имея возможность платить 600 рублей в день, заключенный содержался совсем в других условиях, нежели остальные.
«Русь Сидящая» обратилась за комментариями к начальнику КП-12 подполковнику внутренней службы Сакелу Мещерову. Услышав, что звонят из Москвы, мужчина несколько смутился. Было слышно, как голос начальника исправительного учреждения сразу изменился, и он начал подбирать нужные слова: «Из Москвы? Э-э-э… А что вы хотите? Все, что вы говорите – это, конечно, ложь. Порядки в колонии действуют точно такие же, как и везде. У нас все происходит согласно законодательству РФ», – уверил начальник колонии-поселения.
С каждым годом в нашей стране растет число преступлений, совершенных женщинами. Вместе с тем растет и количество . Далее предлагаем взглянуть на то, как устроен быт заключенных женских тюрем.
Распорядок дня – это главный документ во всех исправительных учреждениях
Перед вами стандартный день заключенных на примере можайской женской колонии (ИК-5 – Московская область).
Женские колонии не делятся по видам режима на общие, «строгачи» или особые. Здесь сидят все вместе - убийцы и мелкие воришки, наркозависимые и крупные дилеры, бывшие сотрудники органов и женщины, скрывающиеся от правосудия десятилетиями.
Большая часть осужденных работает на швейном производстве. Шьют в форму для ФСИН и полиции. Иногда, стремясь отрешиться от повседневной рутины – шьют женские платья
На воле эти женщины точно не пропадут!
А это уже кадры из женской колонии в Атырау (Казахстан)
Заключенные участвуют в проекте «28 петель», в рамках которого они вяжут одежду для недоношенных детей из перинатальных центров. Женщины знают, что вещь, связанная их руками, может спасти жизнь маленькому ребенку. Многие заключенные говорят, что воспринимают это как искупление прошлых грехов.
Что касается досуга, то в женских колониях устраиваются как спортивные мероприятия, так и концерты с дисктеками
Начальники колоний считают, что женщины и на зоне должны оставаться женщинами. Потом они выйдут в мир, и задача исправительного учреждения - научить их быть полноправными членами общества. Поэтому им создают все соответствующие условия, а за неряшливость женщин наказывают.
В женских колониях даже устраивают конкурсы красоты
Еще одна особенность женских колоний – это то, что в некоторых живут дети рожденные в неволе.
Для заключенных с детьми создают специальные условия, а также идут на послабление режима. В три года детей передают или родственникам, или в детский дом.
Тюрьма – страшное место. Только посмотрите, сколько страданий в этих глазах…
Екатерина, 28 лет. Преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков, срок 4 года 6 месяцев, отбыла 4 года.
Татьяна, 54 года, осуждена за преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков. Из общего срока наказания 4 года и 3 месяца отбыла 2 года, находится в реабилитационном центре колонии.
Яна, 28 лет. Осуждена за преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков, срок 5 лет 6 месяцев, отбыла 2 года.
Анна, 25 лет. Преступление, связанное с незаконным оборотом наркотиков, срок 8 лет 1 месяц, отбыла 4 месяца.
Анастасия, 26 лет. Осуждена за убийство на 6 лет лишения свободы, отбыла 3 года.
Корпусов существует несколько:
- Для малолетних преступников.
- Для подследственных.
- Для осужденных, которые ждут этап.
- Женский корпус.
- Санчасть.
- Усиленно охраняемый корпус содержания приговоренных к .
Женщин заключенных гораздо меньше, чем мужчин, поэтому для них не предусмотрено два корпуса (осужденные и заключенные), но в камерах они должны находиться разных.
С малолетними подследственными в камере обязательно находится один взрослый осужденный . Обычно, это человек, совершивший нетяжкое преступление, снискавший расположение администрации и допущенный отбывать срок наказания здесь же, в изоляторе, исполняя роль «бати» в камере малолеток.
Санчасть
В санитарной части расположено несколько палат-камер, где, при надобности, «зеки» получают медицинскую помощь или стационарное лечение .
В определенные дни в санчасти дежурят доктора разных специальностей: терапевты, дерматологи, стоматологи, окулисты.
К ним заключенные могут заранее записаться на прием у фельдшеров, которые несут вахту круглосуточно . Дежурного фельдшера, при ухудшении состояния здоровья, можно вызвать к больному в любое время . После осмотра он решает, нужно ли переводить человека в палату или достаточно будет проведенных на месте манипуляций.
В особо тяжелых случаях, сильном ухудшении состояния, фельдшер показывает госпитализацию . После этого, инспектор охраны передает просьбу на коммутатор, где старший смены вызывает скорую помощь и формирует сопровождающий конвой .
Распорядок дня и питание
Вернемся к режиму в следственных изоляторах. Через полчаса после подъема к каждому корпусу подносят завтрак . Поварами, раздатчиками, уборщиками, электриками и сантехниками работают осужденные, которые остались отбывать сроки наказания в СИЗО.
Завтрак, как и обед с ужином, состоит из первого и второго блюд, а также чая . На первое подают суп, щи или борщ, на второе – кашу. В некоторых изоляторах кормят довольно сносно, в других – хуже .
Если у человека больной желудок , сильно ослаблен иммунитет или присутствуют любые другие показания, доктор может назначить специальную диету .
Таким заключенным готовят еду отдельно. В диетическом меню присутствуют яйца, творог, молоко, соки, курица и говядина. Зачастую «зеки» просто пускаются на ухищрения, чтобы получить улучшенную пайку.
После завтрака, в 8 – 9 часов, у инспекторов пересменка. Приступившие к работе инспектора, во главе с «корпусным» (главный по определенному корпусу) обходят . В процессе обхода записываются все пожелания, требования, жалобы и просьбы. Это могут быть: вызов сантехника, электрика, ремонт нар, санузла, просьба о выдаче другой постели и др. Сотрудники в это время визуально оценивают состояние «зеков» .
Весь дальнейший день насыщен делами. Каждый делает свою работу
. Местные оперативные работники, адвокаты, приезжающие с райотделов следователи вызывают заключенных для бесед
или следственных действий
. Бригада местных охранников-конвоиров сопровождает их в пределах СИЗО.
За пределы изолятора (на суды, в колонии, на следственные эксперименты) сопровождает другая служба конвоя. Приговоренных к пожизненному заключению (пыжиков) конвоирует особая, специализированная группа . Бойцы экипированы в бронежилеты и защитные шлемы.
Не смотря на режим дня в СИЗО, в камерах могут проводиться плановые и внеплановые обыски (шмоны) .
На это время людей выводят из камеры в специальное помещение – «отстойник» , где они находятся все время, пока не закончится обыск. Целью его проведения является выявление у заключенных запрещенных вещей: , наркотиков, денег, записок сообщников.
Прогулка и баня
Каждый день положено проводить часовую прогулку на свежем воздухе. Несколько камер поочередно выводятся в прогулочные дворики (помещения с бетонными стенами, железной дверью и решеткой вместо потолка ).
От прогулки можно отказаться, но если будет один желающий из всей камеры, то его не поведут, также как и не оставят одного в камере (придется остаться кому-то еще для компании, или же сокамерники внушат желание сходить прогуляться).
То же самое касается и выводов в баню . Они происходят раз в неделю . Поэтому, если кто-то отказывается туда идти и остальным нужно выбрать того, кто с ним останется, то сотоварищи очень доходчиво объясняют не желающему, что чистота – залог здоровья .
Всем инспекторам охраны нужно неукоснительно выполнять инструкцию , которая гласит: — «Никогда, ни при каких обстоятельствах, нельзя оставлять заключенного одного в камере ». (штрафной изолятор заключения обвиняемых) и карцер не считаются.
Передачи
Прием проводится в специальном помещении. Сначала пишется заявление с перечнем продуктов и вещей, их количеством или массой. Затем, в порядке очереди, по вызову, родственник подходит к окошку и подает инспектору вещи по списку.
Много чего «половинится» пока доходит по назначению, поэтому лучше передавать штучные , а не весовые продукты. Краткий перечень запрещенных к передаче вещей и продуктов:
- алкоголь;
- пища домашнего приготовления;
- скоропортящиеся продукты (майонез, кетчуп). Это осталось с прежних времен, видимо. У нынешних майонезов огромный срок годности;
- консервация в стеклянной посуде (можно выложить в пакетик);
- домашние мясные заготовки;
- ножи;
- ложки из нержавеющей стали;
- стеклянная и фарфоровая посуда;
- шнурки, ремни, веревки;
- дезодоранты;
- опасные бритвы;
- одноразовые станки и иголки передаются условно. Они хранятся у инспектора, выдаются по необходимости и сразу же забираются.
Все тщательно проверяется металлоискателями , распаковывается и режется. Иногда некоторые инспекторы пропускают в передаче домашнюю еду и заготовки. Естественно за презент .
«Малолетка»
Имеется постоянный доступ в комнату психологической разгрузки , в которой можно посидеть наедине с собой, послушать музыку или пообщаться с психологом . Возможность ходить в баню есть каждый день .
Порядки в СИЗО таковы, что беспредела в камерах почти нет – за этим следят «бати» . Относятся они к этой обязанности ревностно, так как за любое ЧП во вверенной «хате», он пострадает больше всех. Надзирателю, максимум влепят выговор и лишат премии, а вот «батю» отправят по этапу, досиживать срок в колонии. А в преступном мире очень не любят тех, кто работает на администрацию и доехать до места назначения в хорошем здравии будет проблематично.
Конец рабочего дня
Вечером движение в изоляторе стихает. Оперчасть и администрация расходятся по домам, остается только дежурная смена. Заключенные, уезжавшие на суды, возвращаются в камеры. Инспектор разносит почту и забирает письма, подготовленные к отправке. Письма заключенные отдают в незапечатанных конвертах . Хозобслуга собирает мусор в камерах и наступает время ужина . Затем время досуга . Можно посмотреть телевизор, послушать музыку, полежать.
В уставе написано, что в дневное время заключенные не могут лежать на нарах, смотреть телевизор, спать. Они должны сидеть. Естественно, никто такого порядка не придерживается .
Отбой
Зеки перекрикиваются, звонят по мобильным (полученными в передаче или принесенными сотрудниками за отдельную плату ), при помощи длинных веревок («коней», «дорог») передают из камеры в камеру различные предметы (телефоны, сигареты, записки или просто еду). Такая вакханалия продолжается до утра . С наступлением рассвета, утомленные своими делами заключенные, ложатся спать.
Полезное видео
Еще несколько моментов, о режимах в СИЗО, вы можете узнать из видео ниже: