Образование для глухих. Социальная интеграция лиц с нарушениями слуха в современном обществе

В последние годы в России растёт количество детей-инвалидов, в том числе детей с врождённой или приобретённой в младенчестве нейросенсорной тугоухостью. По статистике нарушения слуха имеет один ребёнок из ста. Эти дети нуждаются в ранней реабилитации, ведь чем быстрее начат процесс коррекционного воспитания и образования, тем выше в последствии интеграционные возможности глухих и слабослышащих детей.

В крупных городах России, таких как Москва, Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Екатеринбург, у родителей детей с нарушениями слуха обычно не возникает проблем с поиском образовательного учреждения для их ребёнка. Ещё с советских времён действует вполне эффективная система " детский сад, школа-интернат, ПТУ ". Детей начинают обучать в специальных детских садах с полутора-двух лет. В этих садиках есть всё необходимое для воспитания и развития глухих и слабослышащих малышей, группы детей невелики, по 5-8 человек. Работают только педагоги со специальным образованием. Как правило проводится работа с родителями по обучению их азам жестовой и дактильной речи.

В некоторых городах России, где нет возможности открывать специальные детские сады для глухих детей, открывают спецгруппы при обычных дошкольных учреждениях. К школьному возрасту глухие и слабослышащие дети уже умеют читать адаптированные тексты, пишут печатными буквами, общаются с помощью дактильной азбуки. Основное внимание в дошкольном воспитании детей с нарушениями слуха обращают на развитие устной речи и социально-бытовых навыков. В школах-интернатах для глухих и слабослышащих детей обычно создают классы с учётом возможностей учащихся.

Дети, не имеющие сильной задержки развития и сопутствующих заболеваний, могут получить полное среднее образование и в дальнейшем продолжить обучение в ПТУ или колледже. Некоторые из них даже получают высшее образование. Так, например, РГПУ имени Герцена в Санкт-Петербурге принимает лиц с нарушениями слуха на факультеты ИЗО и коррекционной педагогики. В школах для детей с нарушениями слуха большую роль отводят физкультуре и спорту, урокам изобразительного искусства, трудовому обучению.

В Москве и Санкт-Петербурге в последние годы проводились ремонт и переоборудование школ для глухих и слабослышащих детей. Для детей, страдающих сопутствующими заболеваниями, имеющих отставание в психическом развитии, в школах создают особые классы, а основное внимание отводят трудовому, социально-бытовому и творческому развитию. Эти дети чаще всего получают основное общее образование и профессию в училище. В ПТУ глухих ребят обучают самым разным профессиям. Повар, швея, переплётчик, сантехник, столяр, автомеханик, озеленитель, художник-реставратор.

Это далеко не полный перечень специальностей, которые могут освоить глухие учащиеся. В регионах России более сложная ситуация с обучением глухих детей, чем в городах-миллионниках. Детей отрывают от семьи, отправляют в дальние школы-интернаты, где они находятся почти круглый год. Как уже говорилось выше, специальных детских садов мало, дети начинают получать образование в подготовительных классах с шести лет. В настоящее время большинство выпускников школ и ПТУ для глухих и слабослышащих испытывают трудности с интеграцией в общество, несмотря на усилия педагогов и родителей, поскольку общество не готово ещё в полной мере принимать людей с особенностями развития. В основном это касается трудоустройства молодёжи с проблемами слуха. Зачастую даже при наличии хорошей профессии и квалификации глухие люди остаются невостребованными.

Тамара Ляленкова: Сегодня мы продолжим тему образования ребят с ограниченными возможностями и поговорим о том, как и где могут учиться глухие и слабо слышащие дети. Попробуем также посмотреть, какое профессиональное образование им в России доступно и насколько успешно они могут реализовывать свои знания и навыки в профессиональной среде.

Мои собеседники в московской студии - директор Центра образования глухих и жестового языка, эксперт Всемирной Федерации глухих по образованию Анна Комарова ; начальник отдела социальных программ и проектов Управления социальной политики и реабилитации Всероссийского общества глухих Максим Ларионов ; директор Института детства Московского педагогического университета Татьяна Соловьева и педагог, мама троих глухих детей Людмила Жадан . По телефону примут участие в обсуждении руководитель структурного подразделения Школа-центр на Павелецкой Наталья Отдельнова , это Колледж малого бизнеса номер 4, и доцент Московского государственного технического университета имени Баумана Эмилия Леонгард . В качестве переводчика - специалист по связям с общественностью Всероссийского общества глухих Анастасия Журавлева .

Начнем разговор с того, что Максим нам определит наиболее важные на сегодня моменты, связанные с образованием. Что самое трудное и самое важное в образовании для глухих и слабослышащих?

Максим Ларионов: Во-первых, хотел бы рассказать о том, что недавно был принят новый закон об образовании в Российской Федерации, в котором уже нет специальных коррекционных школ, а есть образовательные организации, которые реализуют различные программы, которые называются адаптивными, по обучению детей с инвалидностью. Сейчас вызывает большую озабоченность проводимая в Москве так называемая реформа или политика реорганизации таких образовательных организаций, в результате которой мы видим, что условия обучения детей ухудшаются. Сокращается штат специалистов - дефектологов, сурдопедагогов, логопедов. Это все Москва проводит в экономических целях, они пытаются сэкономить деньги. Но дети не должны страдать! Поэтому Всероссийское общество глухих постоянно поднимает вопросы перед властями, чтобы сохранили коррекционные школы, и самое главное - сохранили то качество образования, которое было до реформ, то количество часов, которое выделялось на коррекционную часть, чтобы сохранили интернаты, которые сейчас считаются почему-то ненужными. И в результате маленькие дети вынуждены ехать, очень длительное время тратить на дорогу туда и обратно. Не все дети могут учиться в массовых школах, это надо понимать, и поэтому инклюзия - это, конечно, хорошо, и это возможность отдельных категорий детей социализироваться в обществе, но если это не получается, то дети могут получить хорошее, качественное образование в специальной школе. Я сам учился в специальной школе и ни капли не жалею о том, что получил образование там.

Тамара Ляленкова: Вот насколько реально вписать таких деток в массовую школу, в инклюзию, возможно ли такое?

Татьяна Соловьева: Главная задача не вписать в образование, а главная задача - получить качественное образование. И уровень этого образования должен быть максимально доступной сложности. Мы прекрасно понимаем, что люди с нарушенным слухом способны к овладению высоким уровнем образования, а значит, необходимо создавать все условия. Пусть это будет массовая школа, пусть это будет специальная школа для тех, кому это трудно и кто не готов к получению образования в массовой школе, но главное – это качественное образование. И если мы повернем вопрос таким образом, то встает вопрос не о том, чтобы вписать ребенка, а о том, подходит ему данная образовательная программа, готов ли он по своему психофизиологическому развитию, по своей психологической готовности, готова ли семья его сопровождать – обучаться в массовой школе. В таком случае – да. Если ребенок не готов, нужно подобрать программу, оптимальную для его возможностей.

Тамара Ляленкова: Тем не менее, слияния происходят. И Центр на Павелецкой – яркий пример. Наталья, как это происходит?

Наталья Отдельнова: У нас ситуация такая. У нас действительно произошла реорганизация, мы объединились с Колледжем малого бизнеса, но на сегодняшний день у нас сохранен весь штат учителей-дефектологов и комплектование классов происходит по принципу выбранной на будущее профессии. Обучающиеся с разными нарушениями слуха у нас находятся в одном классе, потому что главное для них – тот профессиональный, образовательный уклон, который они получают по учебному плану в своем классе, который даст им возможность в будущем получить знания и умения по той профессии, какую им хочется выбрать. По поводу методики обучения я соглашусь с Татьяной Соловьевой, которая сказала, что самое главное – понимать, может ли обучающийся освоить учебный план и программы по предметам, которые ему предлагаются в каждом конкретном классе, например. То есть у нас есть классы, которые ориентированы на поступление в вуз, и мы, конечно, должны понимать, что ребята, которые поступают в этот класс, должны будут сдать у нас ЕГЭ или получить хорошие баллы за экзамен, который вместо ЕГЭ могут сдавать инвалиды, это государственные выпускные экзамены – ГВЭ. Для этого мы должны понимать, что ребята имеют все необходимые навыки, все компетенции, учебные и личностные, которые помогут им освоить эти программы. И в то же время есть ребята, которые, мы понимаем, в силу того, что, может быть, не смогли получить достойное образование там в дошкольный период, в начальной школе, у них каких-то не хватает навыков, чтобы поступить в вуз, и они выбирают рабочие профессии и тоже обучаются по учебным планам и по программам, которые дают им возможность в будущем освоить эти профессии.

Тамара Ляленкова: Людмила Жадан – мама троих глухих детей. И она сама училась тоже в такой школе, сейчас ее детки учатся в той же школе, которую заканчивала она. Это школа-интернат, как значительное число таких коррекционных школ, потому что понятно, что тяжело возить из разных концов города, из других мест детей, это достаточно такие щадящие условия.

Людмила Жадан: Совершенно верно, трое моих детей учатся в школе номер 30 имени Карпа Авдеевича Микаэльяна. Очень хочется, чтобы Департамент образования дал нам гарантии, что предстоящее слияние школы с гимназией имени Ломоносова не уничтожит все хорошее, что есть в школе. В школе прекрасные учителя, методики, все условия, и хочется знать, что мы этого не потеряем. Все выпускники этой школы поступали в вузы, добивались хороших профессиональных успехов. И поэтому я, как мама, очень обеспокоена, в каких условиях будут учиться мои дети. Мои дети учатся в 5-м, 8-м и 10-м классе.

Тамара Ляленкова: Анна Комарова – эксперт Всемирной федерации глухих по образованию. Куда обычно поступают детки с такими ограниченными возможностями?

Анна Комарова: Если мы говорим про нашу Российскую Федерацию, у нас традиционно глухие и слабослышащие выбирают то учебное заведение, где есть группы глухих с переводчиком жестового языка. Такова сложившаяся традиция. Глухой человек, как и любой другой человек, имеет право на доступ к образованию. Если человек хочет быть археологом, хочет быть врачом-окулистом, кем-то еще, почему его возможности ограничены? Он должен иметь доступ к любому выбору. И если у него достаточные знания, государство должно во время обучения в колледже ли, в университете ли обеспечивать дополнительную помощь в виде переводчика жестового языка. В зарубежных странах есть специальные люди, приставленные к глухим студентам, которые ведут конспекты. Они не учатся за них, они просто делают конспекты. У нас таких возможностей нет, это пока все декларировано только на бумаге.

Я хотела бы поддержать Татьяну Александровну в том, что, чтобы это было, чтобы у нас было как можно больше квалифицированных специалистов, чтобы был открыт доступ к профессиональному образованию, нужно начинать с нуля. Нужно начинать именно с раннего обучения, именно помощи семье, когда только рождается глухой ребенок, потому что все закладывается в дошкольном воспитании и обучении. Это очень важно! У нас проблема такова, что родители глухих и слабослышащих детей не имеют адекватной, полной информации о путях развития своего ребенка. Рождается глухой ребенок – это для семьи трагедия, шок, мамы плачут, что делать, ребенок – инвалид! Отдать его в коррекционную школу? Для многих слышащих родителей школа-интернат – это кошмар, я своего ребенка отдаю в тюрьму, в какое-то жуткое место. А это не так! Всемирная федерация глухих, политика Всемирной федерации глухих – это поддержка специальных школ, потому что для глухого ребенка спецшкола – во многих случаях это место, где он познает мир, где он на своем жестовом языке общается со своими сверстниками, это место, где он получает удовольствие от жизни, где он чувствует себя полноценным, чувствует себя в своей среде. Это очень важно!

Тамара Ляленкова: Это важно и хорошо, но, с другой стороны, он остается именно в этом социуме практически тогда навсегда. Жестовый язык очень важен для социального общения, но для образования, может быть, это не такой важный инструмент, потому что это же текст и смысл, который можно считывать.

Анна Комарова: Конечно, любой глухой, слабослышащий человек должен быть полным билингвом, он должен овладеть в полной мере во всех возможностях русским словесным языком, для того чтобы иметь доступ к информации от текста, но как этого добиться? Чтобы к этому прийти, путь все равно для огромного количества глухих детей через жестовый язык. Если мы считаем жестовый язык первым языком для большинства глухих детей, даже если они родились в семье слышащих, нужно пользоваться этим языком. Именно на ранних этапах дать как можно больше знаний о мире через жестовый язык. Мы берем, допустим, примеры многих стран, которые пошли по пути именно билингвистического обучения глухих детей, - у них очень много жестового языка именно на ранних этапах. А потом уже годам к 10-11 ребенок настолько хорошо овладевает словесным языком, что он может информацию черпать из книг, и уже роль жестового языка может выйти на второй план в смысле обучения. Но на ранних этапах это очень-очень важно. И, к сожалению, у нас немножко все поставлено с ног на голову.

Максим Ларионов: Здесь возникает очень важный вопрос в связи с использованием жестового языка. В настоящее время это дискуссионный вопрос, и мы, как Всероссийское общество глухих, это понимаем. Поэтому я еще раз говорю, и повторю, что очень важно, чтобы государство создавало условия для именно развития разных образовательных путей. Представьте себе, что ребенок глухой родился в семье глухих родителей. Таких очень много. И понятно, что вряд ли эти родители сразу же отправят его на операцию по кохлеарной имплантации. Они дома общаются на жестовом языке. И это путь, но этот путь в настоящее время в зачаточном состоянии. Ни родители не знают, как правильно использовать какие методы, для того чтобы дети развивались, а другие родители, слышащие, об этом вообще слышать не хотят, считают, что ребенок должен только говорить. Но если ребенок превращается в рыбку в аквариуме, которая лишь повторяет слова, а такое тоже встречается, это трагедия. Потому что получается, что логика у него мало работает. В общем, тут нужен индивидуальный подход, и на наш взгляд, инклюзия не предполагает уничтожение системы специального коррекционного образования, а она, наоборот, должна расширять возможности, которые существовали до этого. В советское время была только одна дорога – в спецшколу. Сейчас появились инклюзия. Ради бога, создавайте условия в обычных школах, но не за счет специальных коррекционных школ. Вот это основная политика, которая должна быть. А у нас сейчас получается, что школы слили, и как теперь назвать это структурное подразделение – инклюзия или как? Школа внутри школы? Этого мы не понимаем.

Тамара Ляленкова: Наверное, кому-то показана общая школа, а кому-то нет. Татьяна, и расскажите, пожалуйста, что такое сурдопедагогика?

Татьяна Соловьева: Сурдопедагогика – в данном случае это практическая реализация тех научных знаний, которые накопила сурдопедагогика как наука. Но мне бы хотелось вернуться к некоторым точкам, которые здесь возникли. Роль и место русского жестового языка как специфического средства культуры, субкультуры людей с нарушенным слухом, не только коммуникации, но и культуры, я подчеркиваю это. Мы знаем, что с использованием жестового языка ведутся богослужения в специальных храмах, а это не просто средство коммуникации, а средство культуры, общения с Богом. Если мы это понимаем, то мы рассматриваем русский жестовый язык совершенно по-другому. И здесь отдельная дискуссия. С другой стороны, профессиональное образование. В нашем Институте детства, параллельно просто с Бауманским, есть Центр гуманитарного образования студентов с нарушенным слухом. Если в Бауманском университете есть Центр технического образования, то у нас – гуманитарного. И студенты обучаются как в спецгруппах, так и ряд студентов, которые пришли из специальных школ, идут в общие группы, и они выбирают себе профессии.

Когда вы говорите, может ли человек стать врачом, - может, но главный вопрос – поступит ли он, сможет ли он освоить тяжелую программу. Студенты это понимают. И когда они к нам приходят, они выбирают спортивное направление, художественно-графическое направление, традиционно то направление, где выпускник университета станет конкурентоспособным. Мы можем предоставить любые возможности, но будет ли он конкурентоспособен? Если государство предоставляет услуги в виде центров поддержки, услуги сопровождения, они не должны заканчиваться в университете. Мы должны продумывать программу сопровождения до трудоустройства, сопровождения на рабочем месте. Проблема в том, что в университете по инициативе ректора был этот Центр создан и поддержан за счет средств университета, но студенты с нарушенных слухом, с сохранным слухом приносят одинаковые практически деньги в университет. Если студент выберет для себя факультет, на котором нет групп, то ему, одному этому студенту, положены постоянные услуги переводчика русского жестового языка. Каким образом, за счет каких средств?

Тамара Ляленкова: То есть в школе все-таки есть коэффициент, школе выделяется больше денег на ученика?

Татьяна Соловьева: В школе нет должности – переводчик русского жестового языка, кроме некоторых школ. В школе сама специфика обучения такова, что есть коэффициент, в Москве этот коэффициент – 3, то есть в три раза финансирование больше, чем на нормально развивающегося ребенка. Для того чтобы обучение было эффективным, в классе должно быть не 30, а 6 таких детей, сидеть они должны полукругом, и на этот класс в 6 детей положено столько же специалистов. И у нас нередко получается, что штат школы-интерната, весь штат, управленческий, педагогический, технический, вспомогательный, составляет такое же количество, как и количество воспитанников, иногда более. Это связано с системой обучения. Конечно, государство экономит средства, если оно закрывает и сворачивает систему содержания школ-интернатов. Но понимаем, что если мы отдаем в общеобразовательную школу и ставим переводчика русского жестового языка, это не билингвистическое обучение, и это не имеет никакого отношения к обучению. Мы предлагаем ребенку услуги. Какому ребенку? Первое, владеющему русским жестовым языком – нет, конечно. Второе, владеющему словесным – на недостаточном уровне. Ребенку, который учится в классе с 30 детьми! Проблема не в переводе, а проблема в содержании. Он априори не может это понять, осмыслить, ответить на вопросы. А коммуникация с окружающими детьми? У нас переводчик будет посредником?

Если мы откроем работы американских исследователей, то мы увидим, что они говорят, что в инклюзии основная проблема – включение переводчика русского жестового языка, который нарушает коммуникацию внутри класса, между сверстниками, с учителем. Мы можем предлагать любые модели, пропагандировать их на телевидении, показывая ролики, что дети должны учиться вместе. Предлагать это людям, которые не имеют представления о сурдопедагогике как науке, о самой системе обучения… Ведь здесь так получилось, что в нашей стране система, возможно, несовершенна, как и любая система, но эта система – коммуникативно-деятельностная, когда формировалась словесная речь с первых секунд, и конечно жестовый язык как такой не существовал в учебном процессе. Главное – формирование словесной речи, словесно-логического мышления. Получается не всегда, но у тех, у кого получается, это очень высокий результат в образовании. Когда это не получается, то часто у детей бывают дополнительные проблемы со здоровьем, интеллектуальные, речевые проблемы. Так что здесь множество вопросов. Главный вопрос – вопрос экономии. На чем мы экономим? На сворачивании системы интернатов? А что мы предложим взамен?

Вот сейчас лежит проект государственного федерального стандарта для детей с нарушением слуха, отдельно – для глухих, отдельно – для слабослышащих. Он имеет четыре варианта. Вариант А – инклюзивный – для тех детей, которые к этому готовы, и такие есть. Есть дети, которые в садике посещают смешанные группы, которые по уровню своего общего речевого развития приближены к норме, и их родители выбирают это. И для них логично продолжение образования в массовой школе. Есть дети, которые не достигли таких показателей, для них – вариант В. Для детей с дополнительными интеллектуальными проблемами – вариант С. И в этом стандарте впервые мы охватываем 50 процентов необучаемых детей. У нас 50 процентов детей с нарушениями слуха необучаемы в стране, это дети с множественными тяжелыми нарушениями в развитии, которые находятся дома, которые не включены в образование. Ну, кроме как к ним приходит работник из сферы социальной защиты и оказывает помощь семье, и все. Вот это вариант Д. Этот стандарт сегодня рассматривается. И несмотря на то, что внутри стандарта представители со схожими и в то же время несколько различными взглядами на одно и то же, мы договорились там, потому что это очень важно.

Тамара Ляленкова: Наталья, а в каком формате удобно существовать вашей школе?

Наталья Отдельнова: Мы постарались всяческими способами сохранить тот формат, который у нас был. Но я хочу сказать вот о чем. У нас школа старшего звена, и я вот сейчас слушала всех участников программы, и с каждым я могу согласиться, безусловно, в каких-то позициях, но что для нас важно? Поскольку у нас старшее звено, и мы с ребятами выходим на итоговую аттестацию, то вот в этих старших классах, которые заканчивают наши ребята, сразу видны все проблемы. Если мы эти проблемы обсуждаем, пока ребята находятся в детском саду, с начальной школе, где-то в середине основной школы, то проблемы обсуждаются, но там не нужно прикладывать много усилий, чтобы подвести ребенка к итоговой аттестации, и как-то частично эти проблемы решаются, частично не решаются.

Самое главное, чтобы школа коррекционная, а мы пока себя считаем коррекционной школой, потому что наше структурное подразделение осталось коррекционным структурным подразделением, у нас нет слышащих детей, у нас учатся только слабослышащие и не слышащие ребята, конечно, для нас важно, чтобы сохранился этот коэффициент 3, чтобы мы могли содержать штат сурдопереводчиков… У нас есть сурдопереводчики. Чтобы мы могли содержать штат учителей-дефектологов, которые занимаются развитием слухового восприятия, формированием произношения, совершенствованием произносительных навыков уже на ступени старшей школы. Зачем это надо? Есть у нас педагоги, которые могут жестовую речь преподавать, и преподают ее во внеурочной деятельности. И многие даже педагоги сами владеют жестовой речью. Не могу сказать, что все владеют на высоком уровне, нет, кто-то элементами владеет, кто-то копирующей жестовой речью владеет, а кто-то знает и разговорную жестовую речь. Но все в той или иной степени могут общаться с нашими ребятами без сурдопереводчика, практически каждый педагог.

Это очень важно, когда кадровый состав полностью подготовлен, знает контингент обучающихся, и важно создать каждому обучающемуся свою индивидуальную траекторию образовательную. Потому что приходит, например, обучающийся, и у него слух хороший, ему надо сохранить навыки слухового восприятия, и значит, мы подключаем ему учителя-дефектолога, эти занятия обязательны. Другой обучающийся приходит – ему хочется больше общаться в среде не слышащих, но не хватает навыков жестовой речи, - значит, ему предоставляются услуги по обучению его жестовой речи. Вот эта дифференцированная система должна существовать. То же самое – на каждом уроке. Допустим, обучающихся 8 человек в классе, у одного обучающегося хорошие навыки слуховые, остатки слуха, он может воспринимать информацию на слух, у другого учащегося нет такого диапазона слуховых навыков, и восприятие у него слуховое на довольно низком уровне, шумы он только слышит, какие-то громкие, вибрацию чувствует и так далее, - и когда учитель это все учитывает и подбирает средства, пути и способы донесения информации и обучения учащегося, конечно, этим может владеть только сурдопедагог, разумеется, учитель-дефектолог, и когда этот дифференцированный подход реализуется не только в формировании образовательной траектории обучающегося, составлении его целого учебного дня, но и на каждом уроке реализуется этот подход, вот тогда мы можем добиться больших результатов.

По поводу жестовой речи хочется сказать только следующее. Замечательно, когда ребенок, если он родился в глухой семье, глухой ребенок, общается с родителями на жестовой речи. Потому что мы с вами знаем, что для ребенка, когда он родился, самое первое, что ему нужно, это общение, и конечно, глухие родители ему обеспечивают это общение, и это большой толчок в развитии ребенка. Но важно понимать, что чем раньше мы подключим и обучение словесной речи, и так делают глухие родители, которые сами владеют хорошо словесной речью, они действительно своих детей растят с помощью этой системы билингвизма, в этом случае добиваются они больших результатов! И у нас есть такие ребята, которые и жестовой речью хорошо владеют в силу того, что они с детства разговаривают с помощью этого средства коммуникации, с помощью этой системы, можно сказать, лингвистической системы, и они также хорошо владеют словесной речью, что помогает им освоить школьную программу. И вот здесь мы видим потрясающие результаты. И совсем другие результаты, когда, допустим, ребенок родился в семье слышащих родителей, а ребенок глухой, упустили какой-то момент общения, и дальше как-то то в одну систему, то в другую систему, и получается, что не такой последовательности, которая должна была бы быть и в формировании жестовой речи, и в формировании словесной речи. И вот приходит ребеночек, он запущенный, и конечно, мы с ним и так, и эдак, и разными путями, и все равно могут быть результаты не очень хорошие. То есть тут важен очень этот вот ранний этап развития ребенка, который потом дает свои результаты уже в основной школе и в средней школе.

Тамара Ляленкова: А какие главные провалы случаются в старшей школе, на выходе?

Наталья Отдельнова: Самая большая сложность – это связная речь. У нас же неслучайно отечественная судропедагогика содержит в себе самое главное положение, что обучение любому предмету должно быть в связке с обучением словесной речи. Это неслучайно. Мы можем использовать и жестовую речь при этом, иногда даже приходится разговорную жестовую речь использовать, и копирующую жестовую речь, но словесная речь должна обязательно присутствовать. Потому что, если мы только на уроках русского языка будем заниматься непосредственно словесной речью, языком русским, то этого будет очень мало. А провалы такие, что, к сожалению, не все владеют связной речью, и то, что требуется на экзамене, а на экзамене требуется написать, на государственных выпускных экзаменах требуется написать изложение, а для того чтобы написать изложение, нужно правильно понять прочитанный текст, это определенный набор навыков. Для того чтобы понять этот текст, нужно уже обладать хорошими навыками связанной речи, нужно обладать большим словарным запасом и еще рядом других коммуникативных навыков, понимать изобразительные средства, иносказания и так далее. И вот если на выпуске у нас идет выпускник, который не владеет всеми этими навыками, он текст не понял, а ему его надо еще воспроизвести, это большая, комплексная работа, которая дает результаты только в том случае, если работа в этом направлении ведется с раннего детства. Ну, и к сожалению, конечно, не все сдают выпускной экзамен с положительными результатами, то есть вот и "двойки" были у нас в этом году, ребята на повторный экзамен ходили, сдали, тем не менее, трудности и стресс испытывали колоссальный.

Тамара Ляленкова: Мне хотелось бы немножко поговорить про русский жестовый язык.

Анна Комарова: Сейчас вообще тема жестового языка стала достаточно модной, и я очень рада, что все больше внимания общественности привлекается к жестовому языку. Русский жестовый язык – это язык, на котором говорят глухие и слабослышащие граждане Российской Федерации. Жестовый язык – это самостоятельная лингвистическая система. Определенное влияние русского языка, конечно, есть. Один жест может представлять собой либо одно слово, либо отдельный смысл, либо даже фразу. И грамматические правила у русского жестового языка отличны от правил русского языка. Например, вопрос ставится в конце, отрицание ставится после глагола, много таких чисто лингвистических правил. То есть это другой язык, но определенное влияние русского языка, конечно, есть. В мире насчитывается сейчас порядка 140 национальных жестовых языков.

Тамара Ляленкова: Это удивительная вещь, потому что, казалось бы, этот язык должен был быть международным. Он же обозначает одни и те же предметы с помощью жестов.

Анна Комарова: Любой язык связана с культурой, и язык и культура – неразделимые понятия. Француз представляет себе хлеб в виде багета, а мы представляем себе по-другому. И жесты соответствующие. Например, дом у нас показывается одним жестом, у нас такие крыши в деревнях, но в Африке, допустим, крыши у домов совсем другие, в ЮАР дом показывается с плоской крышей. Язык связан с культурой страны, с культурой людей, и он не может быть одинаковым. Глухие могут понять друг друга, и жесты не является иконическими, образными, каждый жест не является образом предмета, о котором мы говорим, большинство жестов – символы. Это полноценные языки, и это доказано наукой. И очень важно, чтобы у ребенка была язык. У нас же часто мы получаем в первом классе ребенка, у которого нет никакого языка, ни жестового, ни русского… Хотя, может быть, детский сад был нацелен на формирование связной словесной речи, а у него только отдельные слова. И мы можем иметь ребенка, который приходит в школу, знает 20 названий разных птиц, 40 названий цветов, но построить правильную фразу на русском языке не может.

По опыту образовательных учреждений, самые сильные ребята – глухие из семьи глухих. Это связано с тем, что у такого ребенка есть родной язык, благодаря которому он может осваивать второй язык – русский язык. Нам представляется, что жестовый язык для многих глухих детей может быть панацеей именно на ранних этапах развития. Возьмем пример Швеции. Эта страна более 20 лет занимается билингвистическим обучением глухих детей. И там на начальных этапах вообще не дается словесный язык, обучают только жестовому. Причем родители глухих детей в обязательном порядке изучают жестовый язык бесплатно, за счет государства. И там, между прочим, спецшколы сохранены, в той же Швеции, если инклюзивное образование и есть, то оно не отрицает изучение жестового языка. В результате, если сравнить в процентном отношении количество выпускников школ глухих, которые поступают в колледжи и вузы, и количество в процентном отношении слышащих детей, то глухих поступает намного больше, в полтора раза больше. А экзамены там сдают без всяких скидов на глухоту, наравне со слышащими. И это очень важный показатель.

Языков не может быть много, но очень важно, чтобы у ребенка был хотя бы один язык сильный, и потом на основе этого языка можно изучать любой другой. Билингвизм может идти по-разному. Можно вначале дать один язык, как, например, делают родители глухие, у кого глухие дети, и это может идти параллельно. Но очень важно, чтобы была основа.

Тамара Ляленкова: Я слышала, что есть весьма положительный опыт, когда обходятся без жестового языка, что называется речевой слух.

Анна Комарова: Да, конечно, очень много успешных таких детей. Но статистика показывает, что, к сожалению, у многих есть большие социальные и личностные проблемы. А ребенок, который развивается с помощью жестового языка, ему есть что сказать. Это не значит, что он будет жить только в своем мире, наоборот, знание жизни ему раскрывает возможности, дает доступ к разным сферам жизни. Это очень-очень важно!

Татьяна Соловьева: Если мы говорим без использования жестового языка, то, наверное, это система Эмилии Ивановны Леонгард. Эта система известна у нас в стране, известна за рубежом, она имеет многолетнюю практику, десятки лет, и много выпускников школ, это массовые школы, в которых дети обучались, в специальных классах, на совместных занятиях, и – тотальное, постоянное использование устной речи. Можно говорить об Институте коррекционной педагогики Российской академии образования, в котором мне посчастливилось небольшой период жизни работать. Уникальные люди, какие так Зыкова Татьяна Сергеевна и Зыков Сергей Александрович, которых нет уже с нами, основатель системы обучения, не подразумевали исключение жестового языка. Другой вопрос, что не было еще исследований, которые бы подтверждали непротиворечие включения русского жестового языка в действующую систему обучения. И мы сейчас этим очень озадачены и совместно хотим развивать это направление.

Мы проводили исследование в Центре образования 937, Орехово, Москва, когда несколько детей в 2003 году пригласили в эту школу, детей с нарушенным слухом, с высоким уровнем речевого развития, дети пришли и учились, часть из них школу закончили, и мы увидели, что обязательно включение именно в инклюзию… Вот специальное образование – не знаю, нужно смотреть, но в инклюзии включение русского жестового языка как факультативного курса для обучения обязательно! Казалось бы, очень удивительно, для чего детям, которые достаточно хорошо, грамотно излагают свои мысли на устном языке, общаются свободно, зачем им жестовый язык? А потому что в определенный период своей жизни, а именно – когда происходит половое созревание, когда подросток стоит перед выбором, и он ищет среду сверстников, в которой максимально мог бы раскрыться, он понимает, что здесь, среди слышащих не все, но некоторые не осознают, что они другие. Один из учеников школы сказал, уникальный мальчик, талантливый, который владеет словесной речью свободно, который стал призером школьной олимпиады по физике среди слышащих, ребенок с тяжелой тугоухостью, можно говорить, что с глухотой: "Вы понимаете все мои слова, я понимаю все ваши слова, но вы не понимаете, что чувствую я, и я никогда не пойму, что чувствуете вы". Когда подросток начинает осознавать себя в этом мире, свое место, он ищет средства общения, в интернете он заходит на сайты, он ищет сообщества, ему нужно общаться, он может там не найти и уйти, но дать ему средства коммуникации, естественные для него, необходимо.

Очень интересно, когда мы предложили русский жестовый язык, сейчас в школе это занятие проводится, детей учат, - и три группы родителей в этой школе, у всех дети учатся в инклюзии, все дети хорошо говорят, это родители с нарушенным слухом, которые все равно привели в инклюзию своих детей, это родители с сохранным слухом, и третья группа – это родители с сохранным слухом слышащих детей, и мы всем предложили курсы русского жестового языка. Так кто отказался? Отказались в первую очередь не слышащие родители не слышащих детей!

Тамара Ляленкова: С нами по телефону – Эмилия Ивановна Леонгард из Петербурга, она там на конференции. Насколько необходимо в образовании использование жестового языка?

Эмилия Леонгард: Не надо думать, что язык жестов – обязательный абсолютно язык для человека, который не слышит. Существует огромное количество глухих людей, которые не знают жестового языка, им не пользуются и живут абсолютно нормальной жизнью. Апологеты жестового языка говорят, что никогда слышащий человек не поймет глухого, а глухой никогда не почувствует таких вот тонких чувств слышащего человека, - это неправда. Все зависит от того, в какой среде, каким образом человек воспитывается, где он растет. Но если у ребенка, подростка или молодого человека есть такое желание, он уже владеет речью, может общаться свободно по слышащими, не чувствует себя изгоем, если ему необходимо общаться с людьми глухими, которые плохо понимают, может быть, речь, пожалуйста, это все можно. Но в обучении использовать жестовый язык надо как можно позже. Потому что он забивает устную речь. Существует огромное количество исследований на эту тему. Если у ребенка уже сформирована связная речь, у глухого или слабослышащего ребенка, и мы с вами можем сейчас выучить жестовый язык, у нас ничего не разрушится, наш основной язык, это можно делать. Тут очень важно мнение самого ребенка и мнение родителей. Не все глухие хотят, чтобы их дети говорили жестовым языком. А очень многие глухие хотят, чтобы они говорили языком жестов. Так что это дело тонкое и индивидуальное. Единого подхода, рецепта нет, но одно я знаю точно: пока не сформирована связная речь, не надо давать.

Людмила Жадан: Вот вчера моя дочь писала сочинение на тему "Я люблю русский язык". Моя дочь полностью глухая, она билингвист. Моя дочь написала так: "Русский жестовый язык – это язык моего повседневного общения, и в этом языке я себя чувствую комфортно в среде друзей, родителей, как рыба в воде. Русский словесный язык – это язык русской литературы, язык, на котором говорят люди". И дочь написала, что не мыслит себя без этих двух языков: "Не было бы этих двух языков – не было бы и меня. Эти два языка меня сформировали". И я хочу добавить, что все-таки без жестового языка глухому никуда, потому что вот то, что сейчас говорила Эмилия Ивановна, я ее очень уважаю, и есть хорошие примеры того, как методика Эмилии Ивановны достигала очень хороших результатов, но мы сейчас эти результаты видим до периода, как ребенок выходит из школы или из вуза, а что дальше? Как этот ребенок будет потом работать, с кем будет общаться? К зрелым годам сужается круг общения, человек общается только с друзьями и близкими, где-то с кем-то по работе, и если он не знает жестового языка, кто он вообще? Я считаю, что жестовый язык всегда должен оставаться.

Тамара Ляленкова: То есть это тот навык, который дает возможность социальной жизни наиболее полной.

Максим Ларионов: Да, именно два языка формируют нас. Конечно, задача образования – это вырастить конкурентоспособного человека, чтобы он мог работать. Вкладывать в этого ребенка надо, и государству выгодно вкладывать, чтобы он потом платил налоги. А сам ребенок, который уже работает, уже взрослый, для чего он работает? Для того чтобы жить? Как жить, в какой среде? Тут таких нюансов очень много. В любой шумной компании, на лекции, при переподготовке без переводчика не обойтись. Я не могу себе представить глухого человека, который не знает жестового языка, которые сидит на лекции в общем потоке и понимает лектора. Это невозможно. Я сам учился и списывал все конспекты постоянно, то есть лектор для меня был ноль, я учился по книгам и конспектам. Если бы у меня был переводчик, может быть, я больше бы узнал от лекторов. То есть жестовый язык – это все-таки неотъемлемая часть культуры и жизненного пути глухого человека. Не важно, по какому он с самого начала пути пойдет.

И мне бы очень хотелось, чтобы люди не воспринимали глухих со своими стереотипами. Если он переспросил, не понял, значит, что у него с мозгами что-то не так. Нет, с мозгами у нас как раз все в порядке, у нас не в порядке именно с пониманием нас со стороны общества, в данный момент со стороны государства.

Тамара Ляленкова: Максим, когда вы выбирали профессию юриста, вы понимали, где вы будете работать?

Максим Ларионов: Во-первых, я сам из семьи глухих родителей, и друзья моих родителей тоже глухие. И я с самого детства видел, с какими проблемами сталкиваются они в жизни. Я очень поздно принял решение поступать на юридический, и к этому решению меня подтолкнули опять многочисленные обращения, просьбы людей помочь. После окончания вуза я в течение 8 лет помогал людям с инвалидностью, самым разным, не только глухим, решать свои правовые проблемы.

Тамара Ляленкова: Людмила, вы педагог, филолог, как вы выбирали профессию?

Людмила Жадан: Я выросла в семье глухих родителей, но первоначальное воспитание мне дала, моей Ариной Родионовной была моя бабушка, которая читала мне сказки, и я с детства любила читать. Когда я поступила в школу, это была школа имени Микаэльяна для слабослышащих детей, я чувствовала, что могу помогать ребятам, которые рядом со мной учатся, в понимании правил русского языка. И я часто переводила то, что говорил учитель, своим одноклассникам. И выбор был очевиден – филологический факультет. Я там училась 5 лет, в Институте имени Ленина. Было жутко тяжело! Я училась без переводчика, а вуз тяжелейший. Я закончила с отличием, с красным дипломом. Первые годы были в слезах, я переписывали все конспекты, интернета не было, ксероксов не было, и все приходилось ночами переписывать. После окончания вуза я поняла, что я могу помогать. Я помогаю своим детям. Они сейчас понимают, как важно хорошо знать русский язык, потому что он выводит в люди. Я сейчас занимаюсь со взрослыми глухими, которые приходят и просят их подтянуть по каким-то знаниям.

Тамара Ляленкова: А вы будете как-то советовать своим детям, куда им идти учиться? Или вы скажете: мир для вас открыт, сейчас такие большие возможности, есть интернет, есть цифровое обучение, вы можете выбрать любую профессию?

Людмила Жадан: Все дети разные, и нужно всегда индивидуально подходить, смотреть, к чему ребенка тянет. И вот помогать ему именно в этом плане. Если ему нравится это, его нужно куда-то привести… Но, с другой стороны, конечно, выбор невелик. Моя дочь хочет стать юристом, она полностью глухая, и я ищу возможности, думаю, как ей помочь.

Тамара Ляленкова: Наталья, когда к вам приходят ребята на старшую ступень, они понимают, чем хотят быть, куда пойдут?

Наталья Отдельнова: Конечно, к моменту поступления в 10-ый класс не все еще определились в плане будущей профессии. Но для таких ребят у нас есть общеобразовательные классы, и в течение вот этих вот двух лета, пока они учатся на старшей ступени, они определяются. Определившихся процентов 50 получается. И в основном идут в те вузы, где учатся группы не слышащих и слабослышащих. Редкие единицы… вот три-четыре года назад у нас закончил мальчик, он поступил в Институт управления, поступил сам, слабослышащий мальчик. Но такие случаи бывают редко, когда поступают и учатся в группе слышащих без сурдопереводчика, где нет специальной группы. Это очень редко бывает. В основном поступают в колледжи после окончания 11-го класса, получив аттестат, идут в Институт физкультуры, в Педагогический университет, в Стоматологический университет и в МВТУ имени Баумана.

С сентября 1925 г. при Северо-Западной профессионально-технической школе НКСО» им. М.В. Фрунзе в Ленинграде было открыто отделение для глухонемых, которым в первый год было выделено 50 мест. В 1927 м была выпущена первая группа глухих курсантов, и в том же году Наркомпрос издал циркуляр “О допущении глухонемых к производственному обучению в профшколах и учебно-производственных мастерских.

В 1929 г. в Москве, на химическом Рабфаке им. Бухарина начала заниматься 1 первая группа глухих (19 чел.). В 1931 г. на Рабфаке им. Рыкова в Москве было открыто отделение для глухих В 1930-е гг. глухие обучались группами на рабфаках в Ленинграде, Кудиново под Москвой, Томске. В сентябре 1931 г. на рабочем факультете при Плановом институте в Новосибирске начала обучаться группа глухих, в 1933 г. ее перевели на рабфак Томского технологического института (штатных переводчиков при группе не было, их заменяли добровольцы из числа слабослышащих студентов).

Были организованы также группы глухонемых при ФЗУ 1-го подшипникового завода, ФЗУ механического завода в Кемерово, ФЗУ завода “Ростсельмаш” и др.

Для 1920-30-х гг. было характерно профессиональное обучение глухих в школах с фабрично-заводскими отделениями и на базе фабрично-заводских училищ при промышленных предприятиях. Специально выделенных для обучения глухих фабрично-заводских отделений (ФЗО) и фабрично-заводских училищ до 1953 г. не было, но в каждом отдельном случае договаривались с какой-либо школой ФЗО и ФЗУ о единовременном обучении группы глухонемых в составе 20--25 человек. Например, с 1 сентября 1933 г. начались занятия в группе глухонемых в составе 20 человек при ФЗУ Кемеровского механического завода с двухгодичным сроком обучения.

Начало обучению глухих в техникумах было положено в 1931 г., когда в Ленинградском индустриальном техникуме НКСО им. М. Фрунзе глухие начали обучаться в одних группах совместно со слышащими на металлообрабатывающем и деревообрабатывающем отделениях.

До Великой Отечественной войны рабфаки закончили 396 глухих, 122 из которых получили в дальнейшем высшее образование.

После войны начался прием глухих в Московский машиностроительный им. Дзержинского и Московский кислородно-сварочный техникумы. С 1948 г. глухие могли получить специальности токаря-универсала, столяра, слесаря-инструментальщика в Тульском специальном ремесленном училище. В первой половине 1950-х гг. для групп глухих были организованы школы ФЗО на базе Горьковского автозавода, Челябинского тракторного завода, на заводе в г. Верхняя Тура Свердловской области. В 1949 г. При Златоустовском машиностроительном техникуме! им. П.П. Аносова была организована группа глухонемых учащихся в количестве 20 чел. В следующем году в Челябинский машиностроительный техникум на первый курс было принято 32 глухих. В обоих техникумах готовили специалистов по специальности “холодная обработка металлов”. С 1952 г. глухие обучались группами в Рыбинском авиационном техникуме и во Владимирском авиамеханическом техникуме. С 1965 г. зубных техников из числа глухих готовили в Пятигорском медицинском училище. К 1976 г. в РСФСР спецгруппы были открыты при 9 техникумах.

В 1961 г. был утвержден список профессий из 298 специальностей, которые глухие могут получить в техникумах и вузах.

В 1965 г. в Павловске открыл двери глухим студентам выстроенный на средства Всероссийского общества глухих Ленинградский восстановительный центр (директор - И.Ф. Гейльман), при котором имелись: политехникум, профессионала нос училище и учебные мастерские.

В 1975 г. при Московском техникуме механизации Центрального статистического управления РСФСР была создана первая группа глухих. До 1986 г. в техникум для группового обучения (с переводчиками) принимали ежегодно по 15-20 глухих из различных учебных заведений г. Москвы.

В 1981 г. медицинское училище № 1 в Москве открыло двери для первой группы глухих учащихся в количестве 20 чел. Студентами медицинского училища стали выпускники московских школ-интернатов для глухих и слабослышащих детей № 30, № 10 и НИИД.

В 1980-1990 гг. при содействии Московской организации ВОГ были организованны группы глухих учащихся в различных средних специальных учебных заведения г. Москвы, в которых и поныне осуществляется подготовка неслышащих специалистов.

Начало обучению глухих в вузах положено в 1932 г. в Московском институте химического машиностроения, принявшего более 10 глухих, бывших рабфаковцев. В 1934 г. в Московский механико-машиностроительный институт (нынешний МГТУ им. Н.Э. Баумана) было принята первая группа глухих и слабослышащих. Базой для подготовки глухих в МВТУ стал рабфак им. С.М. Кирова, на котором по инициативе Московской организации ВОГ была создана группа глухих. В 1934 г. нарком тяжелой промышленности Серго Орджоникидзе, у которого на приеме побывали председатель Центрального правления ВОГ и молоденькая переводчица Д.Н. Стопановская, поручился за будущих студентов института из числа глухих. Так началась многолетняя история обучения глухих в престижном техническом вузе.

Такие же группы были организованы в середине 1930-х гг. при МГУ на химическом факультете, при Сельскохозяйственной академии им. К. Тимирязева (факультет агрохимии и почвоведения). Глухие обучались также в Ленинградском индустриальном и Ленинградском химико-технологическом институтах. В 1935 г. первая группа глухих рабфаковцев поступила в Томский технологический институт.

В 1935 г. СНК принял постановление «Об увеличении размера стипендии глухонемым учащимся в высших учебных заведениях, техникумах и рабочих факультетах».

К 1947 г. в вузах обучалось 76 глухих студентов, в 1951 г. их число выросла до 202 человек.

В 1959 г. группа молодых выпускников МВТУ им. Баумана была направлена в Конструкторское бюро С.П. Королева.

В 1970-80-е гг. глухие занимались (на вечерних и заочных отделениях Московского заочного политехнического института Ленинградского института точной механики и оптики и др.

В России выбор специальности, перспективы получения той или иной профессии молодым человеком с нарушением слуха зависят не только от качества общего образования, степени потери слуха, умения пользоваться остатками слуха, уровня развития словесной речи, но и от готовности системы профессионального образования к включению в образовательный поток неслышащих студентов.

Существуют также ограничения на овладение определенными профессиями - теми, которые связаны с необходимостью общаться словесной речью, опираться в процессе профессиональной деятельности на слух, а также дающих нагрузку на вестибулярный аппарат. Перечень производств и профессий, в которых противопоказана работа глухим, глухонемым и лицам с крайней степенью тугоухости, был утвержден 27 апреля 1963 г. Министерством здравоохранения СССР* ВЦСПС и Министерством социального обеспечения. В этом перечне упомянуты: подземные работы & шахтах и рудниках, взрывные работы, подводный работы, работы! связанные непосредственно с валкой, заготовкой и сплавом леса, работа на всех видах железнодорожного, автомобильного, водного и воздушного транспорта как по службе движения, так и по службе пути, строительные работы на больших высотах открытыми площадками и в котлованах и др. Производства, связанные с воздействием мощного производственного шума (клепальщики, гвоздильщики,? обрубщики, испытатели моторов и тд1.), объявлялись противопоказанными людям с крайней степенью тугоухости и хроническим гнойным отитом.

Но несмотря на это в 1970-1980-х гг. сотни глухих работали именно обрубщиками, прессовщиками (несколько лет работы на вредном производстве давали право на получение так называемой “горячей” пенсии). Надо заметить, что в России перечень профессий «доступных глухим, резко сужен по сравнению с зарубежными странами, во многих из которых подобный “запрет на профессии” юридически даже не оформлен.

В нашей стране отсутствует правовая основа профессиональной подготовки глухих в профессионально-технических училищах и других учебных заведениях. Не приняты нормативные документы, регулирующие правила сдачи глухими лицами вступительных экзаменов в средних специальных учебных заведениях, вопросы стипендиального обеспечения глухих учащихся, нет указания на необходимость разработки специальной учебной программы для обучения инвалидов по слуху в профессионально-технических училищах, техникумах и других учебных заведениях.

Нормативные документы по организации обучения глухих в сопровождении переводчиков жестового языка носят туманный! и необязательный характер. До сих пор нет конкретных положений о правилах организации групп глухих учащихся.

Выпускники специальных школ для глухих и слабослышащих детей приобретают специальности, обучаясь группами или в одиночку в профтехучилищах, колледжах, вузах непосредственно на предприятиях, в том числе и на социально-реабилитационных (ранее -- учебно-производственных) предприятие Всероссийского общества глухих. В большинстве учреждений профессионального образовании где организовано групповое обучение неслышащих, предлагаемые профили профессиональной подготовки отстают от требований современного производства и далеко не в полной мере учитывают возможности лиц с нарушениями слуха. Преобладающими профессиями для глухих остаются инженерно-технические. Реже они получают профессиональную художественную, культурно-просветительную, а также экономическую, педагогическую и медицинскую подготовку. В Павловске под Санкт-Петербургом находится своего рода аналог Галлодетского университета -Межрегиональный реабилитационный центр (бывший Ленинградский восстановительный центр). Сейчас в Центре учится более 200 студентов на дневном отделении и примерно столько же - на заочном. Действуют отделения «Дизайн», “Социальная педагогика”, “Социально-культурная деятельность и народное художественное творчество?", “Сурдоперевод”, “Право и организация социального обеспечения”.

В столице во второй половине 1990И гг. на базе бывшей вечерней школь! неслышащей рабочей молодежи при поддержке Правительства Москвы и городского Комитета образования была открыта экспериментальная площадка - «Модель комплексной общеобразовательной и профессиональной подготовки подростков-инвалидов по слуху» . Эта специальная общеобразовательная школа № 483 (ныне Центр образования №1406) для неслышащих и слабослышащих детей и подростков дает ребятам среднее образование и профессиональную подготовку. Контингент формируется из получивших основное среднее образованию выпускников школ для глухих и слабослышащих Москвы и других городов. Классы комплектуются по профилю подготовки и в соответствии с требованиям и соответствующего учебного заведения профессионального образования. Общеобразовательная подготовка осуществляется опытными учителями-дефектологами по программам средней школы, а профессиональную подготовку учащиеся получают в профессиональных учебных заведениях столицы, с которыми школа заключила договоры о сотрудничестве. Схема примерно такая: сегодня учащиеся посещают уроки в школе, занимаются в слуховых кабинетах, а завтра они при помощи переводчика жестового языка изучают профилирующие предметы в одном из техникумов (колледжей).

Школа, в конце 2001 г. переехавшая в новое здание, представляет собой образовательное учреждение нового типа: здесь общее образование лиц с нарушениями слуха сочетается с профессиональным, обеспечивается правовая, социальная поддержка, частично осуществляется трудоустройство выпускников.

В настоящее время в этой школе обучается свыше 200 учащихся по более чем 10 специальностям. В 1996 г. совместно с МПГУ был открыт первый лицейский класс для лиц с нарушениями слуха. Выпускники лицейских классов, проучившиеся два года в школе, пополнили ряды студентов дефектологического факультета МПГУ. Немало выпускников школы поступили в МГТУ им. Баумана и другие вузы.

С 1998 г. Московский городской педагогический колледж № 4 осуществляет набор в группы и проводит обучение глухих студентов по специальности “воспитатель коррекционных учебных заведений”.

Глухие и слабослышащие, имеющие хорошую образовательную подготовку, могут при большом желании поступать в престижные вузы. Такие примеры не редкость.

В соответствии с Федеральным Законом «О социальной защите инвалидов в Российской Федерации» (ст.19(1)), “дети-инвалиды и инвалиды с детства при условии успешной сдачи (получении успешных оценок) вступительных экзаменов в... государственные или муниципальные образовательные учреждения высшего профессионального образования принимаются в указанные образовательные учреждения вне конкурса и обеспечиваются стипендиями, если... им не противопоказано обучение...” Та же статья гласит, что государство гарантирует инвалидам необходимые условия для получения образования и профессиональной подготовки, а государственные органы управления образованием обеспечивают учащимся возможность пользования услугами сурдопереводчиков. На практике, к сожалению, вузы стараются “отфутболить” глухих одиночек, а переводчика жестового языка -- большой дефицит, да и никто не желает брать на себя оплату их услуг. В результате большинство неслышащих выпускников школ выбирает одно из высших учебных заведений! где уже обучаются группы глухих с переводчиками. Таких немного: Московский государственный технический университет им. Н.Э. Баумана, Московский педагогический государственный университет, Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена в Санкт-Петербурге, Государственный специализированный институт искусств, Институт социальной реабилитации Новосибирского государственного технического университета. Два последних являются специализированными высшими учебными заведениями для инвалидов.

В 1934 г. в МВТУ им. Н.Э. Баумана началось групповое обучение глухих с переводчиком жестового языка, к 1994 г. МВТУ (ныне - МГТУ) окончил 201 молодой специалист с нарушением слуха, 21 из них - с отличием.

С 1993 г. при МГТУ действует Учебный центр для глухих (инициатором его создания выступил председатель Мосгорправления ВОГ И.А. Абрамов); ныне это - Московский Центр комплексной реабилитации инвалидов по слуху при МГТУ. Его задача - оказание социально-реабилитационной поддержки учебного процесса неслышащих студентов: обеспечение студентов на всех этапах обучения переводчиками жестового языка; индивидуальными слуховыми аппаратами, индивидуальными консультантами; 1 здесь работают методисты учебных программ, специалисты по слухоречевой реабилитаций, социологи, психологи. В Центре создана мощная инфраструктура образовательных программ для студентов с нарушениями слуха.

Первый этап обучения (3 года) организован для адаптации студентов с нарушениями слуха к образовательному пространству университета и получения ими базового высшего образования. Второй этап предполагает получение степени бакалавра -1 через 5 лет обучения, затем диплома специалиста или магистра - через 7 лет. На этой ступени обучения студенты занимаются в общем потоке (на самом деле это верно для студентов с приличными остатками слуха, для остальных же “полная интеграция” не достигается, они учатся малыми группами в окружении слышащих и пользуются услугами переводчиков). В настоящее время более 160 глухих студентов обучаются по 7 специальностям, в том числе и престижным.

С 1991 г. на кафедре сурдопедагогики Московского педагогического государственного университета проводится обучение групп студентов с нарушениями слуха. Срок обучения -- 5 лет. Здесь в настоящее время обучается 80 глухих и слабослышащих студентов. С 1996 г. МПГУ закончили более 70 человек с нарушениями слуха, более 70% успешно работают в специальных школах учителями, социальными работниками, психологами, 6 человек поступили в аспирантуру.

В 1992 г. был создан Государственный специализированный институт искусств инвалидов. Здесь глухие обучаются на а факультетах изобразительных искусств (специальности: станковая живопись и графика, срок обучения 6 лет) и театрального искусства (специальности актер драматического театра и кино, срок обучения 5 лет.

ГБОУ СПО «Пензенский базовый медицинский колледж» Министерства здравоохранения Российской Федерации - один из трёх медицинских образовательных учреждений Российской Федерации, ведущих обучение инвалидов по слуху медицинским специальностям. Первый прием неслышащих студентов в Пензенский базовый медицинский колледж состоялся в 1994 году согласно Указу Президента России «О социальной защите инвалидов» и Распоряжению Министерства здравоохранения РФ.

За 18 лет было подготовлено более 200 специалистов из числа лиц с ограниченными возможностями здоровья по слуху по специальности «Стоматология ортопедическая» и 58 - по специальности «Лабораторная диагностика». В настоящий момент в колледже обучаются 72 студента-инвалида по слуху в возрасте от 17 до 35 лет из 37 областей России.

В соответствии с комплексной Программой реабилитации студентов педагогическим коллективом проводится значительная коррекционно-образовательная работа, направленная на сохранение здоровья, функциональную адаптацию, личностно-ориентированное сопровождение учебного процесса, информационное обеспечение и социальную реабилитацию студентов-инвалидов.

Это, безусловно, самым положительным образом сказывается и на учебной деятельности слышащих студентов, побуждая их постоянно улучшать свои показатели.

В соответствии с «Концепцией реабилитации студентов - инвалидов по слуху коллективом колледжа проводится большая коррекционно-образовательная работа, направленная на сохранение здоровья, функциональную адаптацию профессиональное личностно-ориентированное сопровождение образовательного процесса, информационное обеспечение, социокультурную реабилитацию инвалидов.

Вся реабилитационная работа постоянно подвергается корректировке с учетом индивидуальных особенностей студентов, коллектива группы. В колледже работают 6 сурдопереводчиков, которые являются и кураторами групп. Они осуществляют индивидуальную работу с каждым студентом, ориентированную на интеллектуальное, профессиональное развитие студентов-инвалидов по слуху.

Адаптация первокурсников с нарушением слуха предполагает не только их адаптацию к учебному процессу, но и интеграцию со слышащими студентами. Чтобы интеграция прошла успешно, в нашем колледже создаются условия, и проводится целенаправленная работа по формированию личностных контактов. Большим потенциалом с точки зрения интеграции обладает именно внеурочная деятельность колледжа - это взаимодействие неслышащих и слышащих студентов при подготовке и проведении различных конкурсов, концертов, экскурсионные программы, занятия в студенческих научных обществах.

Обучить человека с нарушением слуха профессии - значит помочь ему осознать себя как личность, найти свое место в жизни.
В связи с этим педагоги нашего колледжа решают задачи, направленные на:

Построение в студенческой группе отношений, создающих условия для создания образовательной и развивающей среды;
- всестороннее развитие и становление личности, которое должно частично или полностью компенсировать ограничения жизнедеятельности инвалида и обеспечить ему конкурентоспособность на рынке труда.
- усвоение студентами профессиональных знаний и умений, способов деятельности. На учебных занятиях наряду с преподавателем работает квалифицированный сурдопереводчик, который сопровождает объяснение учебного материала жестами и помогает его усвоить студентам.

Преподавателями разрабатываются адаптированные учебные пособия, содержащие задания различного уровня и дающие учебный материал в доступной форме. Активно используются информационные компьютерные технологии: интерактивные задачи, обучающе-контролирующие компьютерные программы и т. д.

Кроме того, с 2011 года колледж реализует программу инклюзивного образования. Ее целью является создание безбарьерной среды в обучении и профессиональной подготовке людей с ограниченными возможностями. Данный комплекс мер подразумевает как техническое оснащение колледжа, так и разработку специальных методик, направленных на совместное обучение различных категорий студентов.

Благодаря данным мерам процент трудоустройства наших выпускников составляет 90,6%, в то время как уровень занятости инвалидов по слуху в России не превышает 20%.

Код специальности	Уровень образовательной программы	Форма обучения	Наименование квалификации	Образовательная база приема	Нормативный срок обучения	Срок действия аккредитации
31.02.05	базовая подготовка	очная	зубной техник	на базе основного общего образования	3 года 10 месяцев	до 07.06.2019 г.

Услышать глухих!

Если слепота исключает человека из мира вещей,
глухота исключает его из мира людей.

Хелен Келлер

Я студентка уже 3а курса Пензенского базового медицинского колледжа. Еще на первом курсе я заметила среди основной массы студентов активно жестикулирующие группы ребят. Более близкое знакомство с глухими студентами произошло на парах физического воспитания, когда занятия в зале проходили в двух группах одновременно. Мы сидели на скамейках, а глухие ребята подсаживались к нам и пытались познакомиться. Сначала показывали что-то жестами, потом поняли, что мы не знаем жестовый язык. Все посмеялись, и нашли решение - написать в телефоне: «Привет, как тебя зовут?». Познакомившись, сразу же начали обмениваться контактами, номерами телефонов, аськами. Помню, я выучила на жестовом языке фразу «Привет! Как дела?». И потом, когда мы встречались в коридорах колледжа, таким образом приветствовали друг друга. А в ответ показывали рукой жест «о"кей». Было приятно чувствовать, что мы друг друга понимаем. Общаясь, я больше узнавала об особенностях неслышащих ребят: многие из них читают по губам, у кого-то сохранился совсем немного слух - они слышат с помощью специального аппарата. До сих пор с некоторыми из них продолжаем общаться, в основном, конечно, в социальных сетях.

В процессе подобного общения мой интерес к жизни глухих людей только обострился. Лишь на мгновенье я представила себя в абсолютнейшей тишине, и содрогнулась от этой мысли. Ведь слух - это чудесный дар, которым наделила природа. Без слуха невозможно воспринимать окружающий мир во всей полноте. Меня очень заинтересовал вопрос: как же глухие и слабослышащие люди живут среди людей без подобных отклонений в здоровье. Как им учится в колледже? Как они воспринимают окружающий мир?

Переходя с одного форума для глухих на другой и из переписки со слабослышащими студентами, я поняла, что в регионах России все-таки более сложная ситуация с обучением глухих детей, чем в городах-миллионниках. Ребят отрывают от семьи, устраивают в дальние школы-интернаты, где они находятся почти круглый год. А после интерната их отправляют продолжать обучение в учебное заведение, также далеко расположенное от родного города и близких людей. На сайте Всероссийского общества глухих (ВОГ) размещен список образовательных организаций - высших и средних профессиональных учреждений, где можно получить профессию. Одним из таких учреждений является ГБОУ СПО «Пензенский базовый медицинский колледж» Министерства здравоохранения Российской Федерации.

География студентов-инвалидов по слуху нашего колледжа широка: от Калининграда до Сахалина. Пензенский базовый медицинский колледж - один из трёх медицинских образовательных учреждений Российской Федерации, ведущих обучение инвалидов по слуху медицинским специальностям. Первый прием неслышащих студентов в Пензенский базовый медицинский колледж состоялся в 1994 году согласно Указу Президента России «О социальной защите инвалидов» и Распоряжению Министерства здравоохранения РФ. За 19 лет было подготовлено более 200 специалистов из числа лиц с ограниченными возможностями здоровья по слуху по специальности «Стоматология ортопедическая» и 58 - по специальности «Лабораторная диагностика». В настоящий момент в колледже обучаются 72 студента-инвалида по слуху в возрасте от 17 до 35 лет из 37 областей России.

Об особенностях обучения неслышащих и слабослышащих студентов в ПМК я узнала у директора колледжа Шахиной С.Г. По словам Светланы Геннадьевны, за время подготовки специалистов с ограничениями здоровья послуху в колледже сложилась определенная модель. Вхождение в социальную среду колледжа студента-первокурсника начинается фазой адаптации, которая представляет собой усвоение действующих норм и овладение соответствующими формами и средствами деятельности, а также интеграцию со студенческим окружением. В колледже разработана и реализуется П Р О Г Р А М М А адаптации студентов первого и второго курсов, мероприятия которой обеспечивают успешную адаптацию первокурсников к условиям учебного заведения .

Неслышащие студенты на занятиях в зуботехнической лаборатории

«Необходимо постоянно помнить о том, что профессиональное образование инвалида, не самоцель, а средство его профессиональной реабилитации, конечной целью которой является рациональное трудоустройство инвалида, достижение его экономической самостоятельности, - рассказывает Светлана Геннадьевна. - И поэтому необходимо создавать в образовательном учреждении условия, обеспечивающих формирование не только необходимого социального опыта у обучающихся данной категории, но и условия успешной их интеграции в профессиональную среду. Нашим коллективом разработана и успешно реализуется ПРОГРАММА социальной адаптации студентов-инвалидов по слуху в профессиональную среду , в основе которой лежит комплексный подход к профессиональной подготовке инвалида по слух.

Важную роль в обеспечении фазы адаптации играет институт кураторства. Кураторами групп, где обучаются студенты-инвалиды, являются сурдоперевродчики, которые сопровождают ребят во всех сферах их жизнедеятельности: учебной, внеучебной, бытовой, творческой и т.п. Сурдопереводчики сопровождают ребят на конкурсы профессионального мастерства, на стажировку».

Со стороны администрации колледжа ведется серьезная работа по сопровождению студентов-инвалидов по слуху. А как сами студенты оценивают условия обучения в колледже. Вот что говорит про обучение студент 1 курса специальности Стоматология ортопедическая, Михаил Балацун: «Поступил в базовый медицинский колледж, потому что там, где я жил нет учебного заведения для слабослышащих студентов. Раньше я учился в Омской области. По-моему мнению учили там не очень, поэтому приступать к новым дисциплинам в колледже мне тяжело. Единственное, что мы не учили в школе обществознание и информатику, поэтому для меня эти предметы новые. Учиться будет сложно, как слабослышащему, но я буду стараться, так как я считаю, что Пенза это лучший город» .

Помимо получения профессиональных знаний неслышащие студенты принимают самое активное участие в концертах, спортивных соревнованиях, проводимых в колледже, а также мероприятиях, организуемых ВОГ г. Пензы. Сединкин Евгений - выпускник 2013 г. специальности Стоматология ортопедическая вспоминает одно из мероприятий: «Самое яркое воспоминание осталось от мероприятия «Студенческий марафон». Очень запоминающиеся конкурсы, которые проходили в парке. Это мероприятие помогло окунуться всем нам снова в детство, беззаботно веселиться и радоваться. Очень хочется дать название этому мероприятию «бриллиант», т.к. это очень веселое и эмоциональное представление. Конечно же, ещё очень понравилось посвящение в студенты. Это помогло нам сплотиться, мы начали придумывать новые номера, чтобы было интересно всем зрителям в зале. И я думаю, что мероприятие прошло на «Ура!»

Занятия студентов специальности Лабораторная диагностика

По словам заместителя директора по учебной работе Н.П.Перекусихиной в группах неслышащих студентов всегда хорошая успеваемость и дисциплина. Традиционно у них лучшие показатели в учебе и общественной жизни колледжа. По итогам семестра они занимают первые места. В группах инвалидов по слуху нет отсева по успеваемости. Артамонов Артём - студент специальности Стоматология ортопедическая признался: «Изначально, поступив в колледж, я поставил себе - цель достойно проявить себя, получая специальность. Поэтому с первого курса я учился без четверок, только на пять. Большое внимание уделял специальным предметам. Я полностью посвятил себя будущей профессии, изучаю все особенно внимательно и упорно. Моя личная цель - это доказать себе, что нет для меня ничего непосильного» . Кстати, Артём в марте этого года участвовал в Олимпиаде среди студентов медицинских и фармацевтических образовательных учреждений Приволжского федерального округа по специальности 060203 Стоматология ортопедическая, дисциплине «Несъемные протезы», которая проходила в городе Уфа, и занял II место! К слову сказать, он был единственным неслышащим участником Олимпиады. Но это не помешало ему показать высокий уровень своей подготовки.

Также меня заинтересовал вопрос трудоустройства неслышащих студентов. По данным Минтруда уровень занятости инвалидов по слуху в России не превышает 20%. В то время как в рамках колледжа проведенный анализ трудоустройства показал, что по специальности работают до 85% выпускников. По словам заведующей производственной практикой Н.П.Саратовцевой, отзывы, полученные от работодателей об их работе, имеют высокую оценку. Руководители учреждений здравоохранения в отзывах отмечают, что глухой специалист имеет важное качество - делать все основательно, профессионально и так, как его научили. Удалось связаться Дмитрием Пчелинцевым , выпускником 2013 г. специальности Стоматология ортопедическая. Вот что он говорит о своих профессиональных успехах и годах обучения в колледже: «Наш колледж - это строгий и чистый дом. Я учился там всего 4 года. Многому научился, а именно важным вещам, в том числе и медицине. Благодаря этой учебе, я смело готов к самостоятельной жизни. Много хороших воспоминаний осталось от колледжа. Да, конечно уходить из колледжа было очень тяжело. И еще было больно расставаться с одногруппниками. Я никогда не забуду колледж и буду часто вспоминать интересную студенческую жизнь. Сейчас работаю зубным техником в Тамбовской областной поликлинике. Делаю зубные протезы (коронки и съемные протезы). В общем и целом, у меня на работе все замечательно. Сотрудники и зубные техники меня уважают и относятся ко мне хорошо. Я также отношусь к ним с большим уважением. Пожелаю младшим курсам интересного и добросовестного обучения, отличной сдачи экзаменов, без шпаргалок! Больше уважения к нашим преподавателям, и никогда не теряйте свой боевой дух!» .

В свободное время неслышащие студенты смотрят фильмы, конечно, с субтитрами, есть специальные торрент-треккеры, где все фильмы только с субтитрами. Некоторые глухие даже любят слушать музыку, говорят, что слышат ритм, еще даже на дискотеку ходят просто потанцевать. А вы когда-нибудь видели как глухие «поют»? Это потрясающе! Для глухих песня - это не слова и музыка, это увлекательное приключение, палитра пережитых эмоций. Они поют душой. И нет в этом ни капли неискренности. Все эти эмоции они исполняют и передают жестами. В нашем колледже существует студия жестовой песни «Стимул». Там ребята занимаются, оттачивая свое мастерство исполнения. Воспитанники этого коллектива, Мария Мясникова (группа 3а-8) и Шайкин Андрей (группа 3а-10) стали лауреатами VII-ого Межрегионального фестиваля жестовой песни «Как взмах крыла», проходившего в городе Волгоград в 2012 г.

Ребята имеют возможность заниматься в спортивных секциях, принимать участие в спортивных состязаниях, где показывают высокие результаты. Так в 2011 году команда неслышащих и слабослышащих студентов колледжа завоевала 7 медалей в 1 Всероссийской спартакиаде инвалидов России в г. Москве.

А вы хоть раз наблюдали за тем как общаются глухие люди? Они абсолютно не обращают внимания на окружающих, оживленно жестикулируют, при этом на лицах отражается вся палитра чувств, все оттенки переживаний. Вообще люди с частичным или полным отсутствием слуха очень ранимые. Они воспринимают собеседника по выражению лица. Если на лице негативные эмоции, то могут не ответить на вопросы. Еще часто случаются ситуации, что неслышащих обманывают, ведь они доверчивые. Иногда все-таки возникают трудности в общении, так как они не понимают значения некоторых слов. Но в основном глухие люди такие же, как все слышащие.

Как же все- таки здорово, что колледж, в котором я учусь, помогает людям с ограниченными возможностями здоровья найти свое место в жизни, дарит им путевку в жизнь.

Елена Хрипкова, студентка гр. 3а-14
спец. Сестринское дело

Презентация " Инновационные методы в обучении студентов – инвалидов"

В России - по данным, приведенным Минздравсоцразвития - насчитывается около 200 тысяч инвалидов по слуху и слабослышащих граждан. К сожалению, такая статистика не охватывает все категории людей, страдающих нарушениями слуха.

В свои 33 года Валентина практически ничего не слышит и только немного может говорить. У нее есть вполне здоровый сын и любимая работа - она парикмахер-стилист в салоне красоты.

The Village встретился с Валентиной и поговорил с ней о жизни и работе в Москве, а также узнал у экспертов, каково слабослышащим людям приходится в современном мегаполисе и с какими сложностями они могут столкнуться при устройстве на работу.

Валентина

Мое имя Валентина, но все зовут меня Тиной. Мне 33 года, я была замужем, сейчас в разводе. У меня есть сын, ему восемь лет, он слышащий и отлично владеет жестовым языком. Сейчас он живет с бабушкой в Нижнем Новгороде, а я приезжаю к нему раз в месяц или на каникулы.

Я родилась слышащей, но в два года заболела воспалением легких. Мне кололи антибиотики, и поэтому я частично потеряла слух. Родители у меня слышащие, как и вся остальная семья.

Мне с детства хотелось быть парикмахером-стилистом. Я была еще маленькая, когда сказала маме, что мечтаю стать парикмахером. Она тогда возразила: «Ты же плохо слышишь, ты не сможешь». Говорила, что у меня не получится общаться с людьми и контактировать с клиентами. Жесты я выучила поздно, потому что училась не в специальной, а в обычной школе.

В итоге я пошла учиться на швею. Но потом в Нижнем Новгороде устроилась в институт парикмахерского искусства, проучилась там год, а потом перебралась в Москву и стала искать работу.

Устроиться на должность стилиста оказалось несложно. Я оставила свое резюме и попросила знакомого позвонить туда, а потом сама пришла на собеседование.

В первую очередь мне в салоне задали вопрос: «Как ты будешь общаться с клиентами, ты же плохо слышишь?» Я ответила: «Точно так же, как сейчас разговариваю с вами». На работу меня приняли. Переводчик мне не нужен, в какой-то степени я могу общаться голосом, хотя с непривычки людям не всегда бывает понятно, что я говорю.

Мой день начинается так. Утром я просыпаюсь, выпиваю чашку кофе и, вооружившись улыбкой и хорошим настроением, еду на работу. В салон я добираюсь на метро. Ни с какими трудностями в дороге не сталкиваюсь.

Поначалу общаться с клиентами было тяжело - я очень расстраивалась, даже плакала по этому поводу. Какое-то время мне казалось, что я зря выбрала такую профессию. Со временем я набралась опыта. Прошло два года, и я перестала испытывать какие-либо трудности. У меня достаточно много клиентов, которые ходят именно ко мне, в том числе и известные люди.

Раньше я работала в другом салоне, и теперь, узнав, что я перебралась на новое место, ко мне приезжают мои давние клиенты. У меня очень много слабослышащих клиентов. Они меня хорошо знают и ходят специально ко мне. Но я в Москве не единственный парикмахер, который плохо слышит, есть еще несколько ребят, которые этим занимаются.

Есть один иностранный стилист, я слежу за его инстаграмом и другими социальными сетями. Мне нравится его техника стрижки - он очень аккуратно делает свою работу. Для меня это своего рода образец для подражания. Кстати, я тоже стала для кого-то примером. В Москве многие слабослышащие ребята посмотрели на мою работу и пошли по моим стопам.

Мне с трудоустройством не помогала ни одна компания, ни одна организация - я все искала в интернете, через все проходила самостоятельно. Пока меня все устраивает, я полностью довольна своей работой и планирую и дальше работать стилистом-парикмахером.

Мне кажется, Москва, как и все большие города, отлично приспособлена к жизни слабослышащего человека. В маленьких городах для таких, как я, очень мало путей развития и перспектив. Очень трудно устроиться на работу - в Москве куда больше возможностей.

Конечно, у всех есть трудности, особенно у приезжих людей и у слабослышащих. Главное - это проблема общения. Но со временем ты приспосабливаешься. Первое время я договаривалась с администратором, она мне помогала, что-то передавала клиентам, а теперь я сама справляюсь. Особенно здорово, если у клиента хорошая дикция. Многие просто показывают мне в журнале, какую прическу хотят, и я ее повторяю.

В свободное время я очень часто хожу по музеям, просвещаюсь, так сказать, культурно - обычно мы встречаемся с друзьями, тоже слабослышащими, и идем куда-нибудь вместе. А зимой ходим на каток - у нас большая веселая компания.

Влад Колесников
менеджер инклюзивных программ музея «Гараж», сурдопедагог-дефектолог:

Глухие и слабослышащие могут получить инвалидность: как правило, с 18 лет присваивается 3-я группа инвалидности (рабочая), но бывает, что дают и 2-ю группу, нерабочую, - это зависит от врачей в комиссии МСЭ.

С трудоустройством слабослышащим и глухим помогают спецшколы, а выпускникам колледжей и вузов - их кафедры. Московское правление Всероссийского общества глухих тоже помогает найти работу - у них часто есть вакансии для глухих, имеющих прикладную профессию: повар, швея, упаковщик, слесарь и прочее. Также существуют различные организации, которые помогают в трудоустройстве людям с инвалидностью, в том числе слабослышащим и глухим. Это местное отделение ВОГ, РООИ «Перспектива» или биржа труда.

Чаще всего глухие имеют специальности слесарь, фрезеровщик, токарь, сантехник, электрик, швея, повар, зубной техник, программист, парикмахер, визажист. Многие глухие могут пойти работать без специального образования и подготовки в магазины - кассирами или работниками зала. Например, в «Ашан», «Леруа Мерлен», IKEA или «Юлмарт».

Со слабослышащими несколько иная ситуация - они стараются использовать остаточный слух, поэтому редко идут на заводы и в магазины, у них больше выбора в получении послешкольного образования и, соответственно, в трудоустройстве. РООИ «Перспектива» помогает, например, в трудоустройстве людей с инвалидностью в сфере бизнеса, и это происходит очень успешно.

Крупнейшие международные компании (KPMG, PwC, E&Y, Deloitte, IKEA, OBI, Nestle и многие другие) принимают глухих и слабослышащих соискателей наравне со слышащими на должности в отделы администрации, финансов, HR. Глухие и слабослышащие с большой потерей слуха не могут пользоваться телефонной связью, поэтому в этих случаях подбирается такая вакансия, где поддерживать связь с клиентами и коллегами можно в письменном виде - электронная почта, чаты, социальные сети.

Определенно, сейчас для слабослышащих стало больше возможностей, чем было раньше. Мне кажется, наиболее заметные перемены начались с того момента, когда в 2012 году русский жестовый язык получил статус официального в России. Больше слышащих людей стало интересоваться жестовым языком, культурой глухих.

Алексей Крапухин
пресс-секретарь фонда поддержки слепоглухих «Со-единение»:

В принципе, все слабослышащие получают инвалидность - как правило, это инвалидность 3-й группы. Размер пенсии при таком статусе в 2016 году был определен как 2 279,47 рубля. Это стандартная пенсионная ставка. В определенных регионах могут быть какие-то надбавки. В Москве для инвалида 2-й группы выделяется ориентировочно 16–17 тысяч рублей в месяц.

Есть разные цифры по трудоустройству слепоглухих, но из них почти никто не имеет работы, так как это самый тяжелый вариант инвалидности. За два года собраны данные около 3 тысяч людей с одновременным нарушением слуха и зрения. Значительная часть - люди старшего возраста. Подавляющее большинство имеет остаточные слух и зрение. Около 10% трудоустроены, еще около 17% хотели бы найти работу.

Чаще всего места работы для них - это учебно-производственные предприятия Всероссийского общества слепых и Всероссийского общества глухих. Большинство владеет рабочими профессиями, но число рабочих мест слепоглухих сокращается за счет того, что процесс производства роботизируется и сборка каких-то приборов, которую слепоглухие могли выполнять, сейчас выполняется машинами.

С другой стороны есть фонды, в том числе и наш, которые пытаются творчески реализовать их потенциал. Например, у нас в Нижнем Новгороде работает слепоглухой юрист, другой поступил в этом году в университет, и ему впервые выделили собаку-проводника, команды которой подаются жестами. С этой собакой он ходит в университет. То есть мы стараемся развивать и интеллектуальный труд.

​